Второе дело было гораздо труднее: требовалось набрать смертных жрецов для оракула. Окинув взглядом море, Аполлон заметил критский корабль, направлявшийся к Пилосу. Тогда он обернулся гигантским дельфином, подплыл к кораблю и запрыгнул на борт. Корабль тут же изменил курс и, как ни бился кормчий, развернуть его обратно не удавалось. Корабль летел по волнам с огромным дельфином на палубе, который пригвождал взглядом любого, кому хватало дерзости приблизиться. Когда же корабль вошел в бухту у подножия Парнаса, дельфин превратился в ослепительную звезду, и та, взмыв с палубы, влетела в новое святилище Аполлона, перепугав моряков. Через несколько мгновений из врат храма вышел прекрасный юноша и возвестил съежившимся от страха смертным:

– Я Аполлон! Вы будете жрецами моего оракула. Готовьтесь служить мне.

– Но повелитель, – спросил дрожащим голосом кормчий, – как же мы будем добывать пищу в этом глухом месте на такой высоте?

Аполлон рассмеялся:

– Глупец! Пусть каждый из вас возьмет в правую руку нож и дожидается овец, которых принесут сюда на заклание смертные, пришедшие ко мне за помощью. Пока существует мой оракул, мяса у вас будет вдоволь.

Святилище и выросший вокруг него город Аполлон назвал Дельфами – чтобы жрецы не забывали о дельфине, который их туда привел.

Пока другие боги глазели на Афину, выпрыгнувшую из головы Зевса, Гера сидела в углу и клокотала от гнева. Мало было Зевсу приживать побочных детей не пойми с кем, теперь он взял и родил ребенка сам (так он, по крайней мере, заявил)! Гера решила ответить ему тем же и, собрав всю свою волю и решимость, сумела оплодотворить себя.

Время шло, Гера раздувалась от бремени и от гордости, а Зевс даже не подозревал, что ребенок не от него. Но когда начались схватки, Гера оказалась не в силах молчать. Ковыляя в спальню, она триумфально возвестила поддерживающим ее под руки Илифии и Артемиде, что прекрасное дитя, которое она вот-вот произведет на свет, – ее, и только ее.

Рано хвасталась. Ребенок родился увечным: одна нога у него была короче другой. Скривив губы, Гера ухватила новорожденного за лодыжку и швырнула прочь с Олимпа. Младенец угодил в море, где к нему тотчас подплыла добрая богиня Фетида – она и вынянчила вдвоем со своей сестрой Эвриномой спасенного малыша, дав ему имя Гефест.

Подросший Гефест поселился на острове Лемнос, который славился своими мастерами. Жители Лемноса обучили его кузнечному делу, и вскоре ему уже не было равных в этом ремесле.

Понимая, что в ногах у него силы нет, Гефест решил брать свое за счет могучих рук – эта мощь в сочетании с необычайной чуткостью пальцев позволяла ему создавать изделия изумительной красоты и вместе с тем невероятной прочности. Однажды Гефеста осенило: с помощью выпестованного им таланта он и отомстит бросившей его матери.

В один прекрасный день на Олимпе появился ослепительный золотой трон, на котором было начертано имя Геры. Фигуры на украшавшей его чеканке смотрелись как живые – казалось, они двигаются и дышат. Ковка благодаря точно выверенным пропорциям выглядела будто сотканной из тончайшей паутины, а изгибы сиденья и спинки недвусмысленно говорили, что трон предназначен только для Геры и примет лишь ее одну.

Польщенная таким подношением, Гера немедленно уселась – трон и вправду оказался роскошным и удобным, но под тяжестью ее тела в нем включился тайный механизм. Из подлокотников и сиденья незаметно потянулись тонкие золотые плети и, обвив ее бедра и руки, накрепко притянули ее к трону. Только попытавшись встать, Гера поняла, что она в ловушке. Как ни билась она, ни рыдала и ни бранилась, все было напрасно.