Ахилл чтоб, на врага обрушась,
Им шанса ни на миг не дал.
И выковал Гефест доспехи,
Доспехи бога самого,
И враг бежал, его завидев,
Троянцы слепли от него.
А был Гефест спасён Фетидой,
Когда мать Гера отказалась,
Родивши слабого младенца,
В пучину вод его бросая.
Его Фетида сохранила,
И вырос он на дне морском,
И там вошёл в свою он силу,
И стал Вулканом грозным он.
Ковал он молнии для Зевса,
Построил Тартар для Аида,
Он бог огня, живитель ветра,
Строитель горнего Олимпа.
Ахиллу он вложил в доспехи,
И всем, кто ими обладает,
В бою они ведут к успеху,
И миг победы приближают.
А щит волшебный пятислойный,
Античной бронзы сложный сплав,
Включал он злато, медь и олово,
Сребро зеркальное в состав.
Из трёх окружностей он слажен,
Декором сложным испещрён,
И с филигранностью украшен —
Сама Вселенная на нём.
Весь ход светил на нём показан,
Мощь Ориона и Гиады,
И россыпь звёзд на небосводе,
Видны в их сонме и Плеяды.
Щит возвышение имел,
То Пуп Земли по центру тверди,
Скала Срединная на ней,
Щит – символ Мирозданья древних.
И жизни круг там уместился,
Земля и небо, море, горы,
Там жизнь богов и быт народов,
В сраженьях среди смертных боги
В междоусобной бьются брани,
И так сменяет жизнь картины,
И водят хоровод крестьяне,
Вином наполнены кувшины.
И тучный скот пасут в полях,
Охоты сцены, схватка с тигром,
И вепрей там, на вертелах,
Готовят к свадебному пиру.
И юношей удалых пляска,
И красота желанных дев,
Цветенья жизни вечной сказка,
И вечной жизни круговерть.
И не было таких доспехов
Ни у божеств, ни у героев,
Щит мог найти любое место,
Как компас указать на Трою,
На дом отца и свою землю,
На место слабое врага,
И даровать тому победу,
Кто сей захватит артефакт.
Гефест Фетиде передал
Доспехи славные для сына,
Но нить судьбы уж сплетена
Богиней Мойрой для Ахилла.
Он был стремителен и меток,
Неуязвимый для врага,
Разил противника мгновенно,
И щит блистал в его руках,
И не встречал на поле боя
Себе он ровни никогда,
Непобедимый славный воин
Таким остался навсегда…
Настал последней битвы час,
Когда он вёл в атаку греков,
И даровал он войску шанс
На безусловную победу.
Врата открыты, пыль столбом,
Горячей схватки жар, смятенье,
Стрелу Париса[8] Аполлон,
Вонзил в пяту на пораженье.
И, правя смертного рукой
(Так повествует «Илиада»),
Прервал Ахилла путь земной,
Он пал средь вражеского стана.
О, как же меток глаз богов,
Играющих судьбою смертных,
Хоть он, Ахилл, и полубог,
Но смерти от богов подвержен.
И не рискуют ведь ничем,
Никем замечены не будут,
Лишь подливая в бой страстей,
Спектакль ярче прорисуют.
И, разделившись меж собой,
Как партию играют нами,
Подначивая всех на бой,
Воюют смертного руками.
Они невидимы для нас,
Меняют резко ход сражений,
Вдруг одному представят шанс,
Другого ввергнут в пораженье.
Им доставляет развлеченье
Смотреть на ход кровавой брани,
Показывают лишь они
Своих страстей азарт над нами.
И смею я предположить —
У смертных доблесть много выше,
Чтоб жизнь в сражении положить,
А раж бессмертных для престижа.
Ведём мы о героях речь,
Но в чём же доблесть жаркой брани?
Как можно больше рук отсечь,
Голов срубить водимой дланью?
Все это радости богов
И правила от высших к низшим,
И проливать не должен кровь
Никто, лишая жизни ближних.
Герои – отпрыски богов,
Потомки, внуки вечной Геры,
Которые смешали кровь
С земными, тем ослабив гены.
И хоть они близки богам,
Узнали, как несправедливо,
Прописан путь земным сынам —
Развлечь дух высший, горделивый.
Но вот под жернов пали сами,
Играть задуманный спектакль,
Судьбу, возвещенну богами,
И погибать в пылу атаки.
Терять друзей, страдать от ран,
Всё это не дано бессмертным,
И боль такую испытать,
Что дух оставит тело бренно.