Молодой человек лежал на спине, позволяя открыто наблюдать свое лицо. Грудь его при этом спокойно вздымалась. Он спал как младенец. Амелия подошла поближе, желая увидеть какие-нибудь новые детали, а заодно и посмотреть нет ли у него обручального кольца на руке. Для этого ей пришлось рискнуть и отвернуть край одеяла, так как рука покоилась под ним. Увы, дерзость эта не прошла для любопытной даром: больной двинулся и стал было поправлять одеяло, но коснулся руки Амелии, которая, одергивая ее, задела чуть руку юноши. Тот открыл глаза, правда, медленно и как будто неохотно и уставился на свою гостью, а она смотрела на него, вместо того чтобы скрыться. Однако на лице ее читался явный испуг. Она хотела надеяться, что юноша все еще недостаточно здоров и не в состоянии воспринимать события с ясным умом.

– Ба! – тут же последовала реакция, но вялая и безжизненная,– Я пред ликом святого духа, ангел….передо мной ангел. О, не знал, что ангелы имеют человеческие формы. О, неужели я умер и вот предстал перед ангелом. О, какое горе! – последняя фраза далась ему как-то особенно трудно, и он прикрыл глаза, словно действительно переживая. Амелия, не то ли расчувствовавшись, не то еще почему-то обронила следующие слова, хотя тут же испугалась их и отступила назад:

– Нет, вы живы, ровно как и перед вами стоит живой человек.

Однако юноша не то не услышал ее, не то недослышал, но все же интерпретировал слова на свой лад :

– Какое прекрасное видение! Черт подери, я, пожалуй, согласился бы умереть, если мне не откажут в обществе таких вот прелестных созданий. Как прекрасно, все же, может быть в смерти,– заметив, что девушка отступила, он запричитал капризным тоном,– О, но куда же вы, останьтесь! Не оставляйте меня здесь одного в темноте. Если вы живой человек, то у вас должно быть сердце, а значит и сострадание.

Амелии показалось будто раненый начинает приходить в себя и проявляет уже опасную для нее бодрость духа. Тем более она заметила слабое движение его головы в ее сторону. Когда же этот покинутый несчастный попытался поднять руку Амелия тотчас выбежала за дверь, уже не имея возможности оставаться в комнате без компромата на себя.

– Ой, госпожа, зачем же вы с ним заговорили?– кротко укорила ее Розина, уже оказавшись на безопасном расстоянии.– Неужто настолько соскучились по мужскому обществу, что так вам понадобилось услышать голос господина?

– Будет тебе Розина, не надо упрекать меня, сама не знаю от чего так поступила. Но уж сделанного не воротишь, теперь осталось только озаботиться, чтобы господин этот не вспомнил ничего потом или же принял свое видение за сон.

На следующий день раненый пробудился и действительно не мог понять снился ли ему прекрасный сон или же он имел удовольствие в реальности общаться со столь прелестным созданием. Так как он стал все чаще приходить в себя, то друзья теперь могли продлять беседы с ним. Герцог де Дюра и юный шевалье Дебриссак от радости не давали больному ни минуты свободы, поэтому юноша оставил происшествие той ночи при себе, не имея возможности рассказать о том друзьям, а вскоре и как будто бы забыл об этом под влиянием оживления своих друзей.

С момента визита Амелии в спальню к раненному минуло несколько дней, за них последний поправился уже до такой степени, что мог вставать с кровати и делать небольшие прогулки.

Графиня же, не имея разрешения появляться в обществе, коротала дни за чтением или беседовала с компаньонкой, вечерами она выходила совершать свой обычный моцион.

В один из вечеров, как и всегда она шла уже по открытой галерее, намереваясь через нее вернуться к себе в комнату. Звук тихих шагов мягким эхом оглашал каменный коридор, не нарушая его одиночества. По мере ее продвижения вперед друг за дружкой выстраивались большие колонны, как вдруг, ее привыкшие к их стройному ряду глаза различили впотьмах посторонний предмет. Амелия остановилась и со страхом поняла, что возле колонны, наполовину скрытой ее тенью, опершись о каменные перила, стоит человек. Уходить было уже поздно, так как она оказалась к нему слишком близко. Сделай он шаг в ее сторону, можно было бы явно разглядеть его лицо. Это и произошло почти сразу же. Незнакомец, видимо так же заметив непрошеную гостью, сначала двинулся, а потом и повернулся лицом. Графиня и так уже успела напугаться. К тому же эта странная фигура не то что вся дышала зловещностью, но даже не обладала, видимо, никакими признаками голоса. Тонкий и высокий образ казался зыбким и неустойчивым и готов был вот-вот раствориться в ночи. Амелия не то что увидела, но скорее почувствовала, как фигура двинулась к ней, сделав пару шагов. Их Амелия не то из-за страха, не то из-за отсутствия телесности фигуры не услышала. Однако неожиданно фигура вышла из-под тени колонны и осветилась светом месяца, а вместе с ней показалось и лицо. Бедняжка, остановив на нем свой испуганный взгляд, хотела было закричать, но голос не послушался ее. Лицо, смотревшее на нее со спокойной меланхоличностью, показалось насмерть перепуганной свидетельнице бледным и ужасным, глаз как будто не было, вместо них Амелия видела лишь темноту глазниц, а темные длинные волосы, обрамлявшие тонкий овал лица, довершал нерадостную картину. Ни жива ни мертва от страха Амелия развернулась, намереваясь убежать, но силы изменили ей: она повалилась на пол и потеряла сознание.