– Ты знаешь, Жан, хотя сейчас не время для легких бесед, но все же я не могу не рассказать тебе один случай. Надеюсь, ты разделишь мое удивление и не останешься равнодушным. Так вот, вчера я вел беседу с Саурез-ди-Фигуэро о наших бедствиях, и когда мы с ним поговорили, граф отлучился, оставив меня одного. Я замешкался, раздумывая о нашей с ним беседе, но когда поднял голову, то взгляд мой привлекло удивительное зрелище. Я увидел, не побоюсь этого слова, прекрасного ангела недалеко от себя! И тут же подумал: это знамение явилось мне, дабы поддержать меня, даже может быть, намекнуть о благополучном исходе наших проблем. Однако, конечно, ангельский образ сей имел человеческое обличие, явившись в лице девушки. Но не знаю, трудно сейчас судить иллюзии ли подвергся мой тогда расшатанный ум или же….но, клянусь, я видел ангела в женском обличии! Но, увы, видение скрылось так же неожиданно как и появилось…

– Почему вы замолчали, мой друг. – спросил собеседник,– Куда же делось ваше видение? Не пытались ли вы преследовать его и узнать путь, по которому оно могло скрыться?

Юноша было собрался ответить, но услышал шаги за спиной, повернувшись, он заметил дона Фернандо.

Граф поприветствовал юношей со всем почтением и начал речь с вопроса как себя чувствует раненый. Ему не сообщили ничего утешительного, тогда граф выразил самые глубокие соболезнования по поводу злосчастного приключения гостей и затем самые искренние пожелания здоровья раненному, далее предложил им чувствовать себя «как дома» и сразу же очень любезно, чуть ли не кланяясь, попросил их перекусить чего-то. Но молодые люди так же любезно отклонили предложение хозяина замка и сообщили, что пока участь их друга не станет ясна, никакой кусок не полезет в горло.

Амелия же, просидев у себя в комнате весь день, вся измучилась, постоянно выспрашивая у служанки как себя чувствует раненный и не стало ли ему лучше. Графиня посчитала нужным провести день в молитве о здравии больного, тем более заняться было нечем.

Ближе к вечеру Розина пропала и Амелия забеспокоилась, боясь, не стало ли раненому настолько плохо, что положение его побудило собраться вокруг всех присутствующих в замке. Обычный для Амелии час ужина прошел, а Розина все не являлась. Амелия уже сама почти решилась тайно навестить комнату умирающего и полюбопытствовать жив ли он еще.

На улице теперь значительно стемнело и стали видны звезды, вокруг царила удручающая тишина, которую Амелия за день уже научилась ненавидеть. Неизвестно сколько бы она еще просидела в комнате и когда бы решилась выйти, так как обстоятельства не преминули сложиться совершенно необычным образом. Амелия вдруг услышала женский вскрик, но так как он был короткий и имел источник не такой уж близкий от ее комнаты, то невозможно было сказать кому именно он принадлежал. Навострив слух, она тотчас же услышала быстрый бег одной пары женских ножек, приближавшихся к ее двери. Амелия, удивленная и испуганная вскочила, но продолжала стоять на месте, глупо уставившись на дверь. Однако звук шагов резко оборвался, за чем последовал звук удара обо что-то глухое. Графиня не поняла, что произошло или, точнее, не успела понять. А спустя несколько мгновений она-таки осторожно подошла к двери и открыла ее с интересом и страхом. В коридоре стояла непроглядная темень, так как граф экономил на освещении, к чему дочь его уже привыкла. Тут же она различила женскую фигуру, лежащую рядом без сознания.

– Боже мой, Розина! – воскликнула девушка в ужасе,– Жива ли ты? Ты слышишь ли меня?

Ответа не последовало, да и мог ли он быть, когда служанка ее была в обмороке. С немногими трудностями Амелия привела бедняжку в сознание и та, очнувшись и немного опомнившись, залилась слезами, скорее, неосознанными.