– Представь, – сказала я Софье, молча наблюдавшей за моими передвижениями. – Валентина хочет написать биографию Артемьева. Аглая тоже хочет. И обе жаждут порыться в его архиве. Что бы это значило?

– Думаешь, они что-то заподозрили? – с беспокойством спросила Софья, инстинктивно взглянув на дверь.

– Пусть роются в его бумагах сколько угодно, – отмахнулась я.

– Думаю, все-таки стоит перетрясти его архив, – вслух размышляла Софья. – Не зря они так настойчиво рвутся к его бумагам.

– Они будут здорово разочарованы. Слушай, а может, все проще, – озарило меня. – Вдруг дамы опасаются, что Артемьев оставил нелицеприятные высказывания на их счет?

– И они торопятся добраться до них первыми? С них станется… Пожалуй, я все-таки займусь этим мусором.

– Ты звонила в больницу? – спросила я. – Как-то тревожно на душе.

– Если ты беспокоишься за Сусанну, то совершенно напрасно. Старушка еще переживет наших внуков.

Я досадливо махнула рукой и покинула комнату. Меня в самом деле охватило непонятное волнение. Я бродила по дому, создавая видимость каких-то дел и нигде подолгу не задерживаясь. Потом отправилась к реке, решив, что самое лучшее для меня сейчас побыть с Максом. Он встретил эту идею с воодушевлением, и мы с полчаса катались на моторке. Под шум мотора особо не разговоришься, но мне это было и не нужно. Я смотрела на Макса и думала, как это хорошо, когда у человека есть семья. У меня есть Софья, Макс, Сусанна, следовательно, я счастлива.

Макс направил лодку к берегу. На пирсе я заметила мужчину и двух женщин. Одна из женщин Софья, а вот кто те двое…

– Кого еще черт принес, – непочтительно заметил Макс.

Мы пришвартовались, женщина, что стояла рядом с Софьей, помахала рукой в знак приветствия, и я с некоторым усилием узнала свою давнюю приятельницу Ирину Болеславскую.

Макс выбрался из лодки и намеревался помочь выйти мне, но мужчина опередил его – он протянул руку и буквально выдернул меня из лодки, как репку из грядки, и поставил на пирс. Конечно, дама, то есть девушка (вечно путаюсь), я хрупкая и, чтобы сохранить эту самую хрупкость, по часу в день потею на тренажерах, но мужчина все-таки сумел произвести впечатление. Особенно на Макса, тот замер, забыв прикрыть рот, и во все глаза смотрел на Ирининого спутника. Кстати, он того заслуживал. На вид ему было лет сорок, высокий, массивный, хотя в его движениях чувствовалась удивительная легкость. Я вспомнила, что в нашу последнюю встречу Ирина трудилась в цирке, и решила, что мужчина из цирковых. Однако на нем был слишком дорогой, отлично сшитый костюм. «Английский», – автоматически отметила я. Стоимость такого костюма зашкаливает, артисту цирка копить придется на него пару лет, и то если гастроли будут удачными.

А вот с физиономией была беда. Когда-то она была весьма привлекательной для женщин, но теперь выглядела скорее зловеще. Левую бровь рассекал шрам, который успел превратиться в тонкую белую линию с едва заметными зубчиками. Подобный же шрам в виде буквы V украшал его щеку. Больше всего он был похож на пирата, которых рисуют в детских книжках. Светлые глаза смотрели холодно, на губах дежурная улыбка. Стильная стрижка, волосы темные, лицо загорелое (что только подтверждало догадки о том, что парень не так давно бороздил просторы Карибского моря), глаза казались светлее кожи и выглядели интригующе и странно. Я бы решила, что он красит волосы, если бы не седина, которая довольно нахально проглядывала на висках. В целом я бы охарактеризовала его как исключительно интересного мужчину, но при этом исключительно опасного, особенно для нежных женских душ, к которым я причисляла свою собственную.