Но вот путники выбрались к лесной речке и по пояс в чёрной холодной воде перешли на другой берег. Это была речка Нара. Упав на короткую ещё молодую траву и раскинув в стороны гудящие ноги, путники решили немного передохнуть. Это были два вятича, уходившие от преследования. Один выглядел постарше из-за короткой русой бородки и небольших усов. У второго же усы и бородка только ещё начинали пробиваться, зато ростом он был в косую сажень (2,14 м.), ширина плеч достигала почти полсажени. Однако, при такой громадности и приличном весе голос у него на удивление был ещё ломающийся, юношеский. Одеты оба в кожаные безрукавки, а широкие кожаные штаны заправлены в мягкие постолы, завязанные сыромятными ремешками на щиколотках. С широких поясов свешивались ножи с ножнами в локоть длиной, да ещё у большого парня был зажат в руке дротик. Саженной длины дротик у этого бугая смотрелся камышовой соломиной в кулаке, больше похожем на колоду для разделки бараньих туш.

Река, немного раздвинув теснину леса, дала больше света от серого неба, но погода всё равно не баловала. Мрачные облака, рваными клочьями задевая верхушки лиственных гигантов, ползли с запада. Временами из них сыпал мелкий, занудный дождик, охлаждая разгорячённые лица лежащих навзничь парней.

Но хоть погода в этот день больше напоминала осеннюю, а всё ж не осень. Ветер, гнавший по небу лохматые тучи, был довольно тёплым, а вокруг парней многолепестковыми мелкими звёздочками белели куртинки ветрениц. Над ленивыми струями реки Нары склонились жёлтые барашки цветущей ольхи. На одну из веток по-хозяйски уселась серенькая мухоловка и своим треньканьем заявила о своих правах на это место.

– Яко мыслишь, Родька, – заговорил, вдруг, большой парень, – второй день ведь бегём от росов! Чево им надо-то от нас? Смекай, аще б они хотели, тако давно бы уж догнали! Однако идут за нами неторопко!

Тот, которого назвали Родькой, повернул голову в сторону большого, насмешливо произнёс:

– А ты што, Бука, не докумекал? Им не мы надобны! Им путя к нам, вятичам, вызнать важно! По то и идут неторопко!

– Чево ж деять-то, Родя? Може бой принять? Их всево с десяток! Осилим!

– С нашим оружьем, Бука, – Родий привстал, оперевшись на локоть, – с ножами, ратоборство наше будет худое! У них же мечи, секиры, бронь добрая! Нам с тобой по секире бы – вот тады друго дело, мы бы с имя поздоровкались!

– Ну, тако чево деять-то будем?

– А мы их обманем, Бука! Не на полудень сей час пойдём, а на восход Ярила!

– Тамо же владенья мерян!

– То и добро! Вот к им и пойдём! Их вождь, Росомаха, зело меня ведает, поможет от псов энтих избавиться! Инако выследят оне, иде живут вятичи, приведут дружину свою, худо всем будет! Росы следопыты, охотники, зело опытны, а уж воины те ещё!

*****

За два дня до этого, Родий и его друг Бука были в верховьях Днепра, где давно жил род смолян племени радимичей. А привели их в эти края слухи. Будто бы здесь обретается великий оружейный мастер из росов, по прозванию Булат. Не зря же говорится, что язык до Царьграда доведёт. Родий с Букой и нашли этого знаменитого мастера в городище смолян. Встретились. Мастер, как мастер, обыкновенный кузнец, среднего роста, плечистый, борода с проседью, по-славянски говорит коряво, но словоохотлив.

Заночевали у него. Булат много рассказывал парням о разных видах оружия, показывал разные заготовки мечей, шестопёров, наконечников для рогатин и копий. Объяснял свойства и методы ковки того или иного вооружения. Видно было, что мастер очень любил своё дело, жил им, да и жил богато. Обидеть его, никто не смел, даже враги – гнева Перуна боялись. Везде считалось, что ковали, особенно оружейники, – это представители воинственного бога на земле. Обидеть оружейного кузнеца – обидеть самого Перуна. Кузнецы вообще считались наравне с волхвами колдованцами, посредниками между людьми и Отцом небесным Сварогом, покровителем всех ковалей, потому что профессия огненная, а Огонь – сын Сварога.