– Конечно! Ты ж даже о страховке не позаботилась. А вдруг пожар? Наводнение?

Я с насмешкой подхватила его перечисление:

– Землетрясение? Нашествие саранчи? Подорожание гречки?

– Гречи, необразованная ты челядь! – взвился Феофан пуще прежнего. Глазки-пуговки зажглись праведным гневом.

– Сосисок!!! – подразнила незлобно и с улыбкой.

– Оно-оно! Вот помнится, в 1924 вода так поднялась, что затопила два этажа.

Больше всего на свете Феофан любил рассказывать истории. О своей молодости, о моей молодости, о городе и квартирах, в которых жил. Про потоп я помнила:

– В прошлый раз полтора этажа было.

– Так это в 1824-м! И я приуменьшил немного. Так вот пришлось все драгоценности продать, чтобы твои родители смогли особняк свой отремонтировать!

– Это потому что революция была, тогда всем всё пришлось продать, чтоб не отобрали.

– А вот была бы у них страховка, до сих пор жили бы в павильоне на Мойке!

– Угу, полы б там мыли. Там во времена СССР казармы сделали.

– Склочная ты баба, Василисушка, – обиженно заявил домовой.

– Волосатый вы кот, Феофан.

– Мороженое и сериальчик?

– Не хочу!

– А какие именно не хочешь?

– Ванильное особенно не хочу и про докторов сериал совсем не хочу, – губы сами растянулись в улыбке.

Зашуршала упаковка. Одеяло укутало с головы до ног. Махровые носочки сами натянулись на ноги.

Трубка легла в ладонь. Позвонила маме, успокоилась.

Плюс домового в доме: он умеет создать уют.

Так и потекли мои будни дальше, без навязчивых ментов и стрессов будничных.

Через пару недель Дизверко напомнил про задание заглянуть к Чижику-Пыжику.

Пришлось тащиться к Лебяжьей канавке, выпрашивать кайт (примечание автора: доска для плавания) и грести к Чижику за подаянием.

В дневное время на кайтах по каналам не плавали, опасное это дело. Катера поднимают волны, и доска легко переворачивается, окуная нерадивого пловца с головой в воду. Тем более никто не катается в погоду +9 градусов и под затянутым тучами небом.

Никто, кроме сотрудников СМАК.

Монетки Чижика-Пыжика мы забираем не просто так. Туристы загадывают желания и бросают монетки в маленькую бронзовую птичку на стыке Фонтанки и Мойки. Есть примета: если попасть монеткой в постамент, на котором стоит Чижик-Пыжик (монетка непременно должна остаться лежать на камне), то желание обязательно сбудется. Для молодожёнов есть другое поверье: жених должен опустить привязанную на верёвке, наполненную рюмку к памятнику и чокнуться с клювом чижика, не разбив её. Это залог счастья для молодой семьи.

Чижик на такое отношение немного обижается, но вообще он птичка отходчивая.

А заговоренные чужими желаниями монетки обладают удивительной защитной силой от потусторонних существ. И за лето их надо наподаянить столько, чтоб на всю зиму хватило!

«Чижик-пыжик, где ты был?

На Фонтанке водку пил.

Выпил рюмку, выпил две –

Зашумело в голове», – пропела, мерно загребая веслом, увернулась от двух катеров с туристами и подплыла вплотную к стене канала, на которой находился памятник.

Как была в костюме «юбка/пиджак», так и плыла. Домой ехать, чтобы переодеваться, не стала. Только кроссовки переобула найковские. Девушка на шпильках на кайте – это совсем странно, наверное. А так, ничего, плывём-гребём.

Суть заключается в том, что нужные нам монеты лежат на постаменте Чижика, а мне до него не добраться. Птичка должна скинуть желаемое вниз.

Конечно, безопаснее заниматься таким ночью, чтобы простые прохожие не заметили подозрительного шевеления бронзовой птички, но по ночам работники СМАК отказываются работать даже за двойной тариф.

Поэтому я воровато огляделась и пшикнула: