Послание от Яна само по себе оказалось сюрпризом – друзья нечасто писали друг другу; тем более удивился Рембрандт, обнаружив не короткую записку, какими обменивались приятели и какую, по обыкновению, он ожидал увидеть, но солидное письмо. Пробегая острый, стремительный почерк Яна, глаза Рембрандта смешливо сузились, восхищаясь дерзкой мыслью. « Юноша далеко пойдет», – улыбнулся он про себя. Он иногда шутливо звал Ливенса «юноша», хотя они почти ровестники – Рембрандт только годом старше Яна. Ливенс когда смеялся, когда бесился.

Но если говорить серьезно, у «юноши» можно многому поучиться: Ян обладал более длительной и разнообразной, чем он, Рембрандт, профессиональной подготовкой, уже начал собственную карьеру и был известен в Лейдене. Но этот честолюбец, как оказалось, жаждал новых почестей.

Предложение Яна Ливенса покорило Рембрандта неожиданностью и простотой: два независимых художника, работающие вместе. По правилам гильдии Святого Луки5 – гильдии художников, к членству в которой стремился каждый начинающий мастер – назависимым живописцам запрещалось работать в одной мастерской. К их удаче, как полагал Ян, в Лейдене давным-давно не существало гильдии художников, законы её здесь не действовали, поэтому ничто не мешало начать необычное предприятие в их родном городе. Всего-то нужно снять общую мастерскую. Если им удастся осуществить экстравагантную идею, писал Ян, о них, несомненно, заговорят не только в Лейдене, но и по всей Голландии. Рембрандт, как любой начинающий художник, мечтал о славе. Эти юношеские грёзы вместе с заманчивым предложением Ливенса и погнали Рембрандта ван Рейна в Лейден. До получения письма от Яна Рембрандт решал, остаться ли ему еще на полгода у Ластмана или попытаться начать работать в Амстердаме. О возвращении в Лейден он и не мыслил. Его родной Лейден – город со славной историей и отличным университетом. Город учёных, студентов, промышленников-мануфактурщиков, но вовсе не город художников. Времена знаменитого на все Нидерланды Луки Лейденского6, коего сам великий Дюрер удостоил своим посещением, давно миновали. И хотя память о Луке жива – Рембрандт не раз бегал в церковь Святого Петра, главную в городе, и подолгу стоял перед его огромной, поражающей воображение картиной, изображающей Страшный Суд7 – теперь в Лейдене нет даже гильдии Святого Луки. Здешние художники работают кто как может: без всякой помощи и защиты, но и без всякого надзора и контроля. Письмо Ливенса перевернуло планы Рембрандта, смелая идея захватила юношу. Два-три года работы вместе с Яном, думал Рембрандт, и они станут узнаваемы, как его учитель Питер Ластман. Предаваясь мечтам о будущей известности, славе и золотом дожде из дорогих заказов, Рембрандт не заметил как оказался у порога родительского дома.

Рембрандт не сделал неожиданный сюрприз из своего прибытия и знал, что его поджидают. Он отправил извещавшие о приезде письма отцу с матерью и Яну Ливенсу, отправил с расчетом, чтобы письма получили за несколько дней до возвращения. Подумал и о времени приезда, дабы не нарушить обычного течения дел – ближе к вечеру, когда отец и братья закончат работу на мельнице. Рембрандт постучал в дверь и вскоре услышал характерный стук башмачков из дерева и кожи. «Лисбет, наверное», – подумал он и через мгновение дверь открылась. На пороге стояла Лисбет, самая младшая в семье. Её юное миловидное лицо светилось радостной улыбкой: