«У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение. По проишествии немногих дней младший сын, собрав всё, пошёл в дальнюю сторону и там расточил имение своё, живя распутно. Когда же он прожил всё, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошёл, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить свое чрево рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против тебя и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наёмников твоих.

Встал и пошёл к отцу своему. И когда он был ещё далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! я согрешил против тебя и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного телёнка, и заколите; станем есть и веселиться! Ибо этот сын мой был мёртв и ожил, пропадал и нашёлся. И начали веселиться.

Старший же сын его был на поле; и, возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое? Он сказал ему: брат твой пришёл, и отец твой заколол откормленного телёнка, потому что принял его здоровым. Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козлёнка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение своё с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка. Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мною и все моё твоё, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мёртв и ожил, пропадал и нашёлся.»3

1

ЛЕЙДЕН, ГОЛЛАНДИЯ. 1624 ИЛИ 1625 ГОД

Молодой человек, почти ещё мальчик, распрощался с попутчиками, сошёл на пристань с небольшого пассажирского судна и зашагал быстрой, но при этом тяжеловесной походкой к отчему дому. Экипаж примчал бы его быстрее, но, обычно нетерпеливый, юноша предпочёл в этот раз удобство речного судна тряской дороге в пассажирской карете. Звали молодого человека Рембрандт ван Рейн, имя необычное, редкое, вероятно, одно-единственное во всей Голландии. Родители умудрились назвать его именем, переделанным из женского, в честь прабабушки Ремиджии, которую он никогда не видел, но которую чтили его родители за кроткий и набожный нрав.

Наступила осень, но дни всё ещё стояли необычайно тёплые, напоминая о прошедшем лете. Ярко светило солнце и на мутноватых водах каналов прыгали светящиеся солнечные зайчики. Деревья перешёптывались друг с другом красными, жёлтыми, зелёными листьями. Плавно падая с ветвей, они покрывали землю ярким, пёстрым ковром. Лёгкий прохладный ветерок ласково трепал жёсткие, непослушные, тёмно-каштановые кудри Рембрандта и он с удовольствием подставил лицо приятному бризу. Ступая привычной дорогой, которую он мог пройти с закрытыми глазами, юноша не оглядывался по сторонам, а думал о предстоящих встречах с семьёй и со своим другом, таким же как он сам молодым художником Яном Ливенсом.

Неожиданное предложение Ливенса явилось основной побудительной причиной скорого возвращения Рембрандта в родной Лейден из блистательного Амстердама, где он только что закончил полугодовое обучение в мастерской модного амстердамского художника Питера Ластмана.