– Прости, – сказал я.

– Извини, – сказала Аня.

– Ты первая, – сказал я.

Она отпила из кружки. Произнесла неохотно:

– Мы переодевались, а тут Антон с фотоаппаратом. Ворвался, сфотографировал и убежал. Мне кажется, Люся ему смс послала, чтоб он знал, когда войти. Кисличенко стала смеяться, типа, подумаешь, звезда, застуканная папарацци. Сказала, что хочет открыть тебе глаза… на меня, на то, что я внешне… далеко не звезда. Многие девочки возмутились, Славка даже погналась за Антоном, но не догнала. Я просила через Люсю, чтоб он удалил фото. Она обещала, сказала, что это шутка такая. Что Мартыновский пошутил с Машей, а Антон – со мной. Я ничего не поняла. Мне стыдно, что ты видел меня… в таком виде…

Я хмыкнул, пробормотал:

– Тебе кушать надо больше, ты худая очень, все рёбра видать.

А про себя добавил: но мне нравится.

Аня покраснела. Я сказал:

– Это моя вина. Я пытался на Овчинникову наехать, чтоб они тебя в покое оставили. Недооценил её. Люся сказала, они всему классу разослать не успели. Надеюсь, не набрехала. Хотя я бы знал уже, если разослали, кто-нибудь бы показал.

– Не знаю, – сказала Аня, – я тоже на это надеюсь. Я видела, как ты Люсин телефон разбил. А потом я ушла. Мне Славка на чердак одежду принесла и рассказала, что ты с Антоном подрался.

– Подрался, – усмехнулся я, – это не драка была, а избиение младенцев. Никак не пойму, почему Антон не стал защищаться, он же со мной на бокс ходил? Я ним ещё поговорю, заставлю фотку удалить.

Аня вдруг призналась:

– Он мне звонил, Антон. Сегодня утром. Просил прощения, говорил, что ты ему сказал, что между нами ничего нет. Сказал, что его Люся попросила, что он думал, что это шутка, что он никогда бы не стал никому эту фотку посылать. А я его спросила, он совсем, что ли? Что это за шутка такая? Наорала, короче. Он трубку бросил.

Фигассе! И ничего я такого ему не говорил. Потом вспомнил: говорил, болтал спьяну. Вот же…! Аня пожала плечами. Тихо произнесла: