– Еще рудиментные хвост и копыто, – усмехнулся Демидов. – А наша схема прямо напоминает фронтовую разработку перед военной операцией. Только враг в тылу. Смерш нужен.

– Мы и есть смерш. Побеждать будем, невзирая на вес и рост зверя, вставшего на пути.

– Тактика медоеда?

– А кстати, – Ясенев подозрительно покосился на своего заместителя, – кто из вас придумал мне такое прозвище?

– Это коллективное творчество. Сознательно-бессознательное.

– Что ж, не возражаю. Идем дальше.

– А куда, Александр Петрович? К Кораблеву? Вот с этой Таблицей Менделеева?

– Нет. Обедать. А за суши с блинами вспомним и другие химические элементы. Тяжелые и легкие. Может, и новые «приснятся».

Через полчаса они сидели в уютном кафе в одном из двориков на Лубянке. Называлось оно «Элефант», как в «Семнадцати мгновениях весны». Почему именно так? Да потому что принадлежало одному заслуженному чекисту и здесь «чужие не ходят». А сотрудники госбезопасности могли спокойно завтракать, обедать, ужинать и свободно вести любые разговоры на разные темы, зная, что их никто не слушает и не пишет. Все, включая официанток и даже повара, были их коллегами.

– Скоро «Архангельскгеология» прихватит «Северную геологию», – продолжил рассуждать Ясенев, – то есть Сережа раздавит Костю, но на пути у него к монопольному владычеству встанет Гриша с «Севералмазом». Но в нем самом уже заправляет «Согласие» с братьями Тигранянами. То есть Березкин. А за ним – всесильный Кудрин из Минфина. И его ставленник Маргания со своими фирмами.

– А над всеми распростер свои крылья «Де Бирс», – кивнул Демидов. – Но и этот орел или орлица летает не сама по себе.

– Давай рассуждать детально. Как говорится, поминутно и сначала. Пока обозначим только видимые на поверхности фигуры. Это как круги на воде. Они тоже исчезают, а вот на илистом дне вообще ничего не видно. Водолазные костюмы сейчас надевать не будем, рассмотрим эти круги на воде, пока они не разошлись по морской глади в ярких лучах солнца перед нашим одиноким парусом.

– В вас, Александр Петрович, умирает большой поэт средней руки.

– Знаю. Жена тоже говорила мне, что я Недофет. Вот выйду на пенсию и начну писать стихи. Вернее, писать стихами.

– Мы на пенсию не выходим. А контрразведка и на том свете пригодится. Пробравшихся чертей ловить.

– Ладно, ближе к прозе. Тут еще этот козел Козочко со своим «Голден-Ада». Прав Кораблев. Сам черт ногу сломит.

– А откуда взялся Маргания?

– Из «АЛРОСА». Он создал при ней «дочку», куда уже перетягивает все активы главной корпорации. А Кудрин хочет замкнуть акции всей «Архангельской алмазоносной провинции» на себе. Одной «АЛРОСА» ему уже мало.

Они помолчали. Прием пищи тоже требует сосредоточения.

– На войне, как на войне, – сказал Демидов. – А тут вообще без правил, без пленных.

– Какие в этой алмазной бойне могут быть пленные? Гибель Тарланова – яркое тому подтверждение. Я не верю, что это было самоубийство. Он, наверное, слишком близко подобрался к змеиным норам.

– Кто следующий?

– Если Гриша Баранов будет брыкаться, его просто сомнут, и даже следов не останется. Сгорит как свечка. Вся мировая история нас тому учит. Убить можно кого угодно, хоть папу римского, хоть председателя земного шара. И никакие телохранители тебе не помогут. Все заказные убийства по горячим следам не раскрываются. Если работали профессионалы. Только по истечении десятка лет, и то не всегда.

– Но нет ничего тайного, что не оказалось бы явным. Рано или поздно.

Ясенев задумчиво и серьезно ответил:

– Верно. Евангелие от Луки. Сказал Господь: никто, зажегши свечу, не покрывает ее сосудом или не ставит под кровать, а ставит на подсвечник, чтобы входящие видели свет. Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы.