Колли шепчет, этот Клэктон – есть в нем что-то от пса, тебе не кажется, а Саундпост со всеми этими подсчетами похож на кота.

Мгновенье она молчит, а потом говорит: не пес ли съел кота?

Просыпается она от мужского гомона и топота животных. Видение Сары, возвращающейся в обтекаемость грезы, словно дождевая вода, что впитывается в землю. Уилсон снаружи воплями гонит стадо. А затем лицо Клэктона луною восходит над ней, и она смотрит на шрам в углу рта, на скорбь, вырезанную ножом. Клэктон корчит рожу, хватает ее запястье, плюхает ей в ладонь лепешку, до того горячую, что она с трудом не роняет ее. Говорит, ешь давай, малец-подпасок, да пошевеливайся.

Тот сон про маму. Она чувствует, что мать пытается что-то сказать ей. Вчера она ее ненавидела, а сегодня во сне мама сплошь любовь и утеха. До чего же способен сон тебя разбередить.

Все, что в природе дрожит, кажется замершим в инее. Далекая птица не летит, а онемело висит под натужным солнцем. Она скатывает одеяло, затем бросает и подвязывает его плащом. Саундпост проходит мимо нее с мушкетоном, вычитывает что-то из своей тетрадки. Вдруг спотыкается, падает ниц, миг этого падения словно бы замедляется до неподвижности, умы всех ожидают, что ружье выстрелит. Далее Саундпост ничком и исторгает стон. Поднимает подбородок и мгновенье смотрит незряче, словно не в силах постичь, что случилось. Уилсон стоит с расческой, застывшей у него в волосах, затем разражается смехом. Клэктон тянет к Саундпосту руку и вздергивает его на ноги. Говорит, повезло, что это ружье вам мозги не вышибло. Саундпост неистово отряхивается, ищет глазами свою тетрадку. Пинает землю, что свалила его с ног. Сухой древесный корень как предостерегающий палец. Набрасывается на нее, принимается орать. Свят милуй! Милуй! Шевелись, подпасок.

Покрикивая, они ведут стадо по болотистым склонам размеренным маршем. Коровы стенают в хоровой скорби, но затем притихают, когда открываются им все-небеса болот. Земля поблизости безлесна, и как же разгоняет она мысли во все стороны. Небо словно пытается зеркально отобразить их перегон: тень-облака подобны громадным животным, что пасутся на бурых склонах. Стоит корове остановиться отведать болотных осок, Грейс ее толкает. Ловит себя на том, что вдумывается в мертвое время болот, эк кажется, что здесь давным-давно разразилось великое зверство, воображает, как истребил эту землю огонь.

Место это как Блэкмаунтин, думает она. Тишь, и как она здесь держится. В дальней дали различает она лачугу. Оттяжку торфяного дыма. Человек снаружи лишь очерк и движенье. Она думает, это место могло б быть домом. Человек тот мамой. Видит, как идет к тому дому, как входит, как ускоряется сердце навстречу Брану и Финбару. Песни, какие она с ними пела. А затем удивляется, как могла забыть. А может, и не забыла ты. Ребенок уж родился теперь. Девочка по имени Касси – или, например, Конн, если мальчик.

Говорит, знаешь что, Колли? Я выскользнула из своей жизни. Потеряла себя, какой была. Я тупая, как эта скотина.

Колли ей, я тебе скажу, кто ты, ты Тим – а теперь давай-ка раздобудь мне покурить.

Он теперь ноет, как наглый щенок. Говорит, у меня во рту жуть как болит, Грейс, ты слушаешь?

Угу.

Все кругом курят трубки на ходу, не могу я дальше идти, пока ты с Саундпоста табаку не стребуешь.

Мне уже дали щепотку.

Он тебе и больше даст, ей-ей.

Свят милуй! Милуй! Вот что он скажет. И как же он смотрит, когда у него просишь что-нибудь. С ума с ним сойдешь.

Если так, чего ты на него тогда пялишься?

Я пялюсь на тот надгробный зуб.

Да ты его жрешь глазами, вот и сейчас, ей-ей.