Клэктон говорит, я вам так скажу, мистер Саундпост. Я эти толоконные лепешки жарил еще в ту пору, когда вы питались тугой титькой вашей кормилицы.

Она смотрит, как захлопывается рот и как затем втягивают верхнюю губу. Уилсон пытается задавить смешок. Вид у Саундпоста до того беспомощный, думает она, как у разозленного ребенка. Хватает фонарь, топает наружу и захлопывает дверь, оставляет их сиянью огня. Слышно, как он пересчитывает скотину, умолкает ненадолго, начинает заново. Клэктон и Уилсон обмениваются смешливыми взглядами.

Она кивает на дверь, говорит, он чудной или как?

Клэктон перестает улыбаться и уставляется на нее.

Она сидит довольная под одеялом, опершись о стену хижины, смакует послевкусие толоконной лепешки. Даже если они ее сейчас разоблачат, шепчет она, даже если объявится настоящий Тим, оно каждый миг стоило того.

Колли шепчет, как они разоблачат-то? Это ж Ослолицый тебя не за того принял, они тут дураки все – Уилсон этот с красными руками своими попросту гобдо[23], ему что хочешь скажи – и он поверит, а Клэктон этот – пьянчуга, потягивает джин, когда, как ему кажется, никто не смотрит, мы из-за него чуть не заблудились, вот как есть. Короче, если б я был главный, я б рисовал карты и учитывал бы…

Никак не может она перестать думать об Эмбери Саундпосте. Лицо доброе, если б не стыдный этот зуб. То, как он странно смотрит на нее. Не привыкла она, чтоб на нее смотрели.

Говорит, чудной он тип, Саундпост этот.

Колли ей, он в голове своей потерянный вечно, с этими его пометками да расчетами, он и не заподозрит…

В углу деревянной кровати Саундпост прекращает бормотать и поднимает взгляд. Клэктон и Уилсон спят на полу. На миг она видит очерк Саундпоста, фонарь на кровати накренен, чтоб подсветить ему тетрадку. Теперь тень его взлезает на стену, темная мерцающая другая ипостась, самость его более настоящая, думает она, сторона, которую он таит от остальных. Думает о байке, которую слыхала, о человеке, проигравшем свою тень лукавому, и какого лиха он потом натерпелся. Быстро повертывается, чтоб глянуть на свою тень, устроившуюся на стене. Ты свою тень потеряла давным-давно, думает она. Эта тень принадлежит Тиму.

Продолжает разглядывать Саундпоста в полутьме, взгляд его уперт в тетрадку. Без сомненья, каждую минуту описывает в подробностях. Он каждое животное в своем стаде уже знает до последнего копыта. Когда какая-нибудь корова забредала в заросли в близких потемках, он знал об этом первым. Стоял, глядя в сумерки, стискивая руки. Теперь она понимает, почему они вооружены. Саундпост мушкетоном, Клэктон ружьем, Уилсон помахивает дубиной, какая способна пролить свет человеку во тьму черепа. До чего весь напрягся Саундпост, когда Клэктон чуть было не повел их через большую деревню. Как прямиком двинул он к Клэктону. Мы договорились держаться подальше, идти проселками. Не надо нам оказываться на виду. Клэктон непроницаем, маслит руку о желто-белые волосы, глаза говорят одно, а рот другое. Никак не попасть нам туда, куда мы идем, в обход жилья. Времена «Белых ребят»[24], что прячутся по изгородям, давно миновали.

Прямо сейчас Клэктон не то что храпит, рычит. Словно во сне сменил он обличье, обернулся чудищем и пытается с этим освоиться. Саундпост погружает хижину во тьму. Она слышит его долгий покойный вздох. Возится, пока не устраивается удобно. Она пытается уснуть, но не может, прислушивается к звукам мира после дождя, деревья медленно высвобождают капли свои, как оно похоже на ливень, который премного замедлили. Плюх каждой бусины дождя, когда падает она на спящих коров, и на камни, и на землю, звон каждой бусины неповторим. А если слушать достаточно внимательно, можно едва ли не расчислить расстояние между любыми двумя каплями.