Засыпал я всегда долго, но тут меня начал укачивать лёгкий сон, будто давление крови упало почти до нуля, организм остановился, а мысли стали ленивыми и прозрачными. Я ещё не спал, но уже видел того пастуха на берегу реки Выча, который говорил:

– Везде же заря красная, да? А тут за речкой жёлтая. Прям жёлтая, как мои яйца.

Пастух смеялся.

– Жёлтая заря, – повторял он.

Это не было сном. Это было воспоминание. Филинский пастух говорил о жёлтой заре. Но говорил ли он о заре настоящей или той «Заре», что не имеет обозначения на гражданских картах?

Приехав в офис, я пренебрёг ритуалом и не пошёл сразу пить кофе. Я включил компьютер и проверил сообщения от Guillo – ответа по-прежнему не было. Я набрал в строке поиска «фгку комбинат заря» и с удивлением обнаружил десять страниц результатов. Предприятие с таким названием числилось в открытых перечнях государственных учреждений и имело даже адрес: посёлок Ключи, улица Главная, дом 4, строение 1.

Огромное количество ссылок вело на сайт госзакупок или близкие ему сайты-агрегаторы, которые собирали информацию о государственных тендерах. В качестве истца «Заря» фигурировала во множестве судебных исков.

Я набрал в строке поиска «жёлтая заря», но ничего путного кроме узоров, фотографий и текстов песен не нашёл.

На планёрке я ждал своей очереди с нетерпением, и нетерпение, в конце концов, надавило на мочевой пузырь. Из-за этого выступление Бори казалось мне бесконечным, особенно с учётом его манеры тянуть слова и дотошно проговаривать очевидные вещи. Когда тебе приспичило в туалет, диалог Бориса с главредом звучит примерно так:

– Мы находимся в редакционной комнате, заполненной смесью кислорода и азота в пропорции, необходимой для дыхания человека, – сообщал Боря.

– Азота, – писал в блокноте Гриша.

– Да, на азот приходится около 80% массы воздуха.

– Интересно, – кивал Гриша. – А остальные 20%?

– В основном на кислород и примеси. Кислород необходим человеку для дыхания.

– В самом деле?

– Да, без кислорода может наступить асфиксия и смерть. Поэтому человек не может дышать в открытом космосе.

– А у тебя есть комментарий специалиста?

– Да, я узнавал у космонавта Леонова, и он подтвердил, что в отрытом космосе дышать невозможно.

– Он пробовал сам?

– Нет, ему рассказывал об этом Сергей Королёв.

– Тогда всё-таки желателен ещё один комментарий специалиста, – советовал Гриша. – Чтобы показать другую точку зрения. Может быть, позвонить во дворец юных техников? Я слышал, они строят макет космического корабля.

На самом деле они обсуждали новость о закрытии одного из пляжей из-за обнаружения в воде какой-то бактерии. Но когда Боря заводил «… дело в том, что некоторые бактерии приводят к развитию инфекций…» и потом ещё пять минут вспоминал известные ему случаи поноса, мне снова казалось, что они с Гришей открывают для себя важность кислорода в жизнедеятельности человека.

Гриша не был дураком, скорее, он потрафлял Борису в награду за его недавние успехи. Или Борис его ловко гипнотизировал.

Иногда мне было сложно понять Гришу. Утром он выложил в Фейсбуке вопрос, какой из концертных залов имеет наиболее подходящую акустику для прослушивания третьей симфонии Рахманинова. Я занимался музыкой в юности, но среди моей нынешней аудитории вопрос бы повис в воздухе. Гришины подписчики активно сравнивали впечатления от Рахманинова в Мариинском театре и в концертном зале города Перт в Австралии.

Алик Ветлугин, наш директор, не слушал Рахманинова, но иногда посещал планёрки в ранге наблюдателя, и научная беседа двух столпов его тоже утомила. В конце концов, он не выдержал Бориного гипноза: