Сама Бухара поразила прибывших: купола мечетей и минареты, дворцы и пруды, бесконечные махали с плоскими кровлями глинобитных домов, мраморные бани и шумные пестрые базары. По улицам шныряли грязные дервиши в плащах, с посохами и сосудами из тыкв, куда собирали подаяние. Всюду соседствовали великолепие и нищета, богатство и грязь…

Из воспоминаний Мейендорфа: «Мы испытывали тягостное чувство, заметив среди азиатского населения русских солдат, доведенных до печального состояния рабов. Большей частью это были 60-летние немощные старики; при виде своих соотечественников они не могли удержать слез и, невнятно бормоча несколько слов на родном языке, пытались броситься к нам. Чрезмерная радость оттого, что они снова увидели наших солдат, вызвала у них большое волнение. Эти трогательные душераздирающие сцены не поддаются описанию».

Местные жители сбегались посмотреть русское посольство. Столько русских они еще никогда не видели. Это вызывало не только интерес, но и страх.

Эмир Бухары Хайдар являлся четвертым правителем узбекской династии Мангытов. По матери он считал себя чингизидом, а по отцу – потомком Мухаммеда. Будучи наследником, Хайдар правил в Каршах, а после смерти отца, прискакав в Бухару, был поднят на белой кошме, концы которой держали вельможи, – таков был обряд вступления в ханство у чингизидов. Затем Хайдар короновался в Самарканде, взойдя на тронный камень Кукташ как потомок Мухаммеда.

Правителем Хайдар оказался разумным и жестоким. Взойдя на престол, он перво-наперво прекратил раздоры и племенные междоусобицы, усмирил старшин племен. Головы летели с плеч одна за другой… После чего стал править уже размеренно и спокойно.

Полководцем Хайдар не был. Зная это, лично воевать не любил, посылая в походы своих военачальников. Сам же увлекался богословием и слыл большим ученым в этой области. При дворцовой мечети Хайдар открыл медресе, где сам и преподавал. Главной страстью эмира было возведение мечетей и открытие медресе. И тех и других он построил и открыл десятки. У хана имелся личный астролог, который получил образование в Исфагане (что считалось очень престижным). Если в молодости эмир был охоч до своего гарема, то позднее поменял его на вино. Так как правоверным пить было нельзя, эмир напивался втихую. Водку гнал для него живший при дворце армянин.

Следует сказать, что инициатором установления отношений с Россией явился именно Хайдар. В 1815 году он прислал в Петербург своего вельможу Мухаммада Юсуфа, чтобы поздравить российского императора с победой над Наполеоном.

Эмир Бухары принял Негри и сотрудников миссии на следующий день после приезда. Члены миссии въехали в ворота дворца эмира между двумя башнями. На вершинах сторожевых башен вместо стражи в гнездах сидели аисты…

Сам эмир Хайдар встретил миссию в приемном зале, сидя на расшитых золотом красных подушках.

Приблизившись к эмиру на десять шагов и произнеся речь на персидском, Негри вручил кушбеги верительную грамоту (также написанную на персидском) и сел на отведенное ему место. Кушбеги немедленно представил письмо императора хану, и тот прочитал его вслух.

Пока эмир читал, члены миссии разглядывали Хайдара. На вид ему было около пятидесяти, лицо венчала красивая борода, но красный нос и обвислые щеки выдавали любителя выпить. На эмире был черный бархатный халат, украшенный драгоценными камнями, и муслиновая чалма, увенчанная султаном из перьев цапли.

Закончив читать, Хайдар вопросительно посмотрел на Негри, мол, а что дальше? Поняв намек, Негри встал и громко хлопнул в ладоши.