– Сможешь меня нести?

– Эээм… Думаю, да, – удивлённо отозвался тот.

– Я их остановлю, но мои силы будут исчерпаны. Тебе придётся нести меня! Пойдёт?

Безымянный в ответ лишь кивнул головой, и Василиса, не теряя времени даром, широко расставила ноги, распростёрла руки, подобно парящей птице, закрыла глаза, и задрожала, мямля какие-то непонятные и пугающие слова, которые становились всё громче и громче. Её волосы наэлектризовались и взметнулись вверх подобно живым и дышащим змеям, придавая Василисе пугающий, но на удивление зачаровывающий облик. Сквозь неё струилась невиданная Безымянным мощь, и он в очередной раз безмолвно поблагодарил ведунью за то, что она решила пойти с ним.

– Гляди в оба, дурень! – раздался прямо над ухом крик Вани, и Безымянный тут же почувствовал противную и режущую боль в ноге.

Прямо по его сапогам карабкались мелкие грибы, сыроежки, если он не ошибался, чьи рты были усеяны десятками заострённых и покрытых чьей-то кровью зубов: они скалились, улюлюкали и попутно кусали Безымянного в ногу, вырывая небольшие куски кожи и даже плоти. Воин с остервенением скинул их со своей ноги, но пара особо упорных сыроежек успела впиться ему в ладонь, а ещё одна гадина даже укусила его в кожу между большим и указательным пальцами. Вся эта наглая троица удостоилась особо жестокой смерти – Безымянный раздавил их, превратив в кашу, а потом сбросил ошмётки на землю.

Василиса продолжала колдовать, и земля под ногами неуверенно задрожала, лениво и с неохотой отзываясь на зов ведуньи. Деревья над ними зашлёпали ветвями будто бы в какой-то панике, а в воздух взметнулся косяк мелких птиц, которые до сего момента прятались в гуще укромных листьев. Только вот всё это продолжалось слишком долго: Безымянный успел разрубить пополам ещё пять воинственных грибов, один из которых даже хотел приложить воина внушительных размеров алебардой. Новая же напасть была ещё более ужасающей: к Безымянному подскочило несколько грибов с вытянутой ножкой и странно выглядящей конической шляпкой, которая невольно напомнила ему…

– Ваня, что это за срамные грибы?! – тут же спросил Безымянный и размахнулся своим оружием.

– Нет, не трогай их!!! – завопила птица, но было уже поздно: воин отрубил шляпку одному из сомнительного вида грибов и тут же почувствовал жутчайшую вонь.

– Мать моя женщина! – только и смог выругаться Безымянный, чувствуя как под ним подкашиваются ноги, и он куда-то летит.

– Это же весёлки! Фаллюсы нескромные! Срамотники! – пыталась докричаться до него сорока, но Безымянному было уже не до этого.

Ещё один вонючий гриб забрался ему на грудь, и воин невольно запаниковал, не зная, что ему делать: к горлу подобралась свербящая тошнота, а глаза заслезились, закрывая ему всякий обзор. Спасение пришло неожиданно.

Василиса наконец закончила произносить своё бесконечное заклинание и с размаха хлопнула в ладоши, что пустило настоящую волну первобытной мощи по всему лесу. Безымянному показалось, что сам воздух завибрировал перед его глазами, и весь обзор покрылся рябью, будто он начал слепнуть. Заклинание возымело своё действие, и покрывавшие воина весёлки вскрикнули и мигом бросились наутёк, да так, будто в них вселился непереносимый и всепоглощающий страх. Безымянный тут же вскочил на ноги, собравшись с силами и пытаясь противостоять чарам Василисы – его глазам открылись целые отряды грибов, которые беспорядочно носились взад и вперёд, постоянно сталкиваясь шляпками и сваливаясь в кучи-малы. Земля сотрясалась от энергетических импульсов и казалось, что сами деревья вопили от первобытного ужаса, нарушая своё многовековое молчание. Ещё несколько мгновений, и троица путешественников стояла в гордом одиночестве посередине опустевшей чащобы: Василиса мигом упала на колени, трясясь в бессилии и дыша так часто, будто у неё вот-вот должен начаться сердечный приступ, а Безымянный обнаружил, что снова лежит на лесном ковре из мха, перегноя и всевозможных душистых трав, при этом закрывая лицо руками, будто желая отгородиться от выпущенных на волю сил первобытного хаоса. И только лишь Ваня сидел на ветке, как ни в чём не бывало.