Сильные и родные руки рывком подхватили меня с земли и легко, и быстро понесли прочь из этого опасного мира. Иногда я слышала неприятный звук раздавленных насекомых, от воспоминания о которых меня начинало трясти. Я обхватила Арсения руками за шею, прижалась всем телом и закрыла глаза, опасаясь увидеть что-нибудь еще более жуткое.

Открыла я их только после того, как перестала чувствовать запахи и холодный сырой ветер, когда мужчина поставил меня на землю и, обхватив голову руками, начал горячо целовать лицо, нашёптывая при этом:

– Прости, прости меня! Я словно сошел с ума! Я потерял чувство реальности! Я подверг тебя опасности! Родная моя!

Я отвечала на его поцелуи жарко, не отнимая рук с его шеи, и еще сильнее прижимаясь к нему.

И только губы шептали иногда: «Люблю… Люблю…»

***

Ночью у меня начался сильный жар. Дико ломило тело, и сильно болела голова. Настолько сильно, что я даже не могла открыть глаз, а уж о том, чтобы пошевелиться и речи быть не могло. В ушах стоял шум, а каждый звук невыносимой болью отдавался в голове. И кроме этого я больше ничего не помнила.