Владыка уже проваливался в темную глубину небытия, исчерпав силы, когда ветер на мгновение усомнился и дрогнул. Какой для гибнущих смысл в этой ничтожной отсрочке? Роолу казалось, что он тонет. Мрак все густел, давил темным холодом. Побеждал и праздновал свое неправедное всемогущество… Когда в воду упала алая, как кровь, бусина коралла, шторм испуганно свернулся в узор общей раковины, сплетенные ладони волн сами же и перенесли через опасные скалы лодку, готовую разбиться. Ветер, на миг стихший, встрепенулся и взвыл со злобным торжеством. Роол не видел, но ощущал: сирена с жезлом стоит на скалах, высоко. Там, как полагает преступник, он находится в полной безопасности. Зря! Петля смерча захлестнула тело и смяла, жадно увлекла в глубину. Новая большая волна брезгливо выплюнула на гальку дикого пляжа только одну кость своей долгожданной жертвы: изжеванный жезл, утративший весь перламутр и силу влияния на океан…

Белый дельфин лобастой головой толкнул тонущего Роола под руки, удобно устроил на своей спине и стал возносить вверх, к свету, к тонкой, играющей жемчужными бликами ткани поверхности. Владыка устало улыбнулся. У малыша Тоими действительно прекрасный голос. Целительный. И колыбельная хороша.

Роол очнулся на закате, с удовольствием отметил полное и окончательное прекращение головной боли. Посох под рукой мирно переливался и дышал: океан больше не готовил штормов вблизи Древа. Живой коралл радовался взаимопониманию, достигнутому с человеком впервые после стольких лет мрачного обоюдного отторжения, угнетающего молчания. Да, он не вещь и он влияет на сознание. Но разве это зло? Разве дурно для владыки знать важное о Древе? К тому же посоху, теперь Роол понимал, годится далеко не всякое сознание. Лишь достаточно открытое, любознательное, готовое слушать океан и даже меняться, подстраиваясь под него. Исполнять безотказно волю Сиирэл, а не пытаться приказывать великой богине во имя своих мелких интересов или выдуманных кем-то ограничений…

– Долго ли я отдыхал? – негромко уточнил араави, не открывая глаз. Он не сомневался: хранитель рядом.

– Мы уже второй раз сменили гребцов, – отозвался Ноир. – То есть более суток. Тоими сидел возле вас неотлучно. Все твердил про какого-то дельфина, напрягал голос. Весь стал отвратительно серый и слабый, после полудня я прекратил это самоистязание и усыпил ученика. Шторм погас очень быстро. Это сделал посох?

– Нет, куда мне, – без огорчения улыбнулся Роол. Открыл глаза, щурясь на свет, отчего-то слишком яркий, едва переносимый. Словно араави и правда провел немало времени на глубине… – Там иные силы вмешались. Или сирин, или еще кто посильнее. Но я склонен думать, что наблюдал работу Элиис. Она умудрилась создать средство для усмирения штормов. Разделить себя, не имеющую допуска на берег, и свою волю божественной. Приказала океану через некое посредничество.

– Не слышал о таком.

– Есть упоминания, – задумчиво отозвался араави. – Я сам интересовался, и прочие не обходили вниманием те книги. Старинные, редкие. Нижний ярус закрытого архива под главным храмом.

– По причине изготовления списка с запретной книги вы изгнали араави Граата с Гоотро три года назад, – вспомнил Ноир.

– Он, оказывается, отдал знания этой девочке. Надо же, мне и в голову не приходило, что их можно так использовать, – расстроился Роол. – А еще мне очень интересно, кого пытались уничтожить штормом? Араави востока и его хранитель Гоор поставлены в известность о том, что мы сейчас плывем как раз в западных водах.

– Решил утопить две лодки одним шквалом, – предположил Ноир. – Высший служитель протокола – прекрасный человек, он понимает все в пении во имя Сиирэл, и хор для него – высшая страсть и смысл жизни. Но достойный служитель имеет слабость к пышным церемониям. Не сомневаюсь, он уплыл на запад, имея не менее двадцати лодок почетной охраны, и, как я подозреваю, на бортах и корме были закреплены щиты с вашим знаком.