– И всё же вам я сочувствую. Более того – испытываю искреннее желание помочь, – Уильям сам поразился собственной искренности. – Хотите, замолвлю за вас словечко перед друзьями?

– Перед тем, из игровой залы? – она фыркнула, ясно выражая своё мнение о Барнаби и остальных. – К тому же, попытка вступиться за меня может вам навредить. Сами понимаете: общение с фурией Харрингтон…

Её лицо просветлело. Он узнал выражение – мисс Харрингтон выглядела как всякий человек, в чью голову пришла гениальная идея, в равной степени способная спасти его или уничтожить. И даже понимая это, он спросил:

– О чём вы сейчас подумали?

– Вам не понравится.

– Я в этом практически не сомневаюсь. И всё же?

Она бросила в его сторону быстрый взгляд из-под ресниц. Боролась с искушением? Пыталась на глазок определить, готов ли он выслушать её предложение? Гадала, чем может обернуться затея для них обоих?

Наконец, решилась.

– Хорошо. Но не говорите потом, что я вас не предупреждала. – Мисс Харрингтон набрала в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в воду. – Что, если мы притворимся парой?

Чем он думал, когда согласился? Этот вопрос Уильям повторял про себя, пока вёл мисс Харрингтон через толпу в центр бальной залы. Он старался гордо идти вперёд, не обращая внимания на шепотки и взгляды, но игнорировать их оказалось не так просто, как бы хотелось. Слишком сильно появление лорда Кренберри в компании фурии Харрингтон взбудоражило местное общество.

– Смотрите только мне в глаза, – негромко проговорил Уильям, когда они замерли лицом к лицу.

– Почему? – она, конечно, не могла просто принять совет.

Уильям шагнул ближе, пальцы их соприкоснулись в первом движении танца.

– Так вы будете выглядеть возмутительно влюблённой.

Он едва успел шепнуть это, прежде чем танцевальная фигура заставила его отстраниться. Уильям вдруг оказался перед старшей из сестёр Шиптон – мисс Эвелина просияла, с готовностью прижавшись своей ладонью к его. В другой день Уильям мог бы счесть жаркое прикосновение интригующим, но в этот раз лишь вежливо кивнул в знак приветствия и вытянул шею, выглядывая мисс Харрингтон.

Она послушалась – их взгляды почти тут же пересеклись. Ресницы мисс Харрингтон затрепетали, словно от волнения. На миг она отвернулась – в неровном свете свечей показалось, что щёки её залил чудный румянец, – и почти тут же снова вскинула взор. Тёмные, почти чёрные глаза напоминали омуты, в которых можно утонуть.

Снова смена партнёра. Мисс Харрингтон шагнула к Уильяму чуть быстрее, чем следовало, и он мог только гадать: была ли это ошибка, или она нарочно играла в любовное нетерпение? Если последнее, то мисс Харрингтон обладала не только спортивным, но и актёрским талантом.

– Как я справляюсь?

– Прекрасно, – Уильям не стал отрицать очевидное. – Если бы не наше маленькое соглашение, я бы уже решил, что вы имеете на меня некоторые виды.

– Ну, если мне удалось обмануть вас…

План действовал безупречно. От Уильяма не укрылось, что партнёры по танцу встречали мисс Харрингтон не с настороженностью, но с любопытством. Они наверняка гадали, что в ней нашёл один из самых завидных женихов Англии – к тому же, известный своим скептическим отношением к браку. Попытки выяснить это, впрочем, пресекались на корню: мисс Харрингтон загадочно улыбалась, но не спешила вступать в беседы и проявлять хоть малейшую увлечённость. Взгляд её вновь и вновь обращался к Уильяму, как и было задумано.

«Запретный плод сладок, – сказала она там, в оранжерее, бросив взгляд на пока спящее абрикосовое дерево. – Особенно для мужчин». Уильям хотел с ней поспорить, но мисс Харрингтон оказалась права: в то время как джентльмены поглядывали на неё со всё возрастающим интересом, юные мисс и их матушки изучали странную пару с почти ощутимым неодобрением, а то и неприязнь. Мисс Эвелина, когда они вновь оказались в паре, даже не взглянула Уильяму в глаза – словно мстила за проявленное им пренебрежение.