И тут до Нинки стало доходить, что она стоит в почти абсолютно прозрачной майке, под которой ничего нет… Теперь стало ясно, почему женщина бывшая в числе покупателей, так быстро закончила, так толком и не начавшийся осмотр усадьбы…

«Заходи скорее, пока тебя никто из местных не увидел! Да заходи, моих дома никого, одна я! Иначе бы думаешь стала приглашать?!» – тараторила Светка, практически силком заталкивая Нинку в ограду.

Оказавшись на дворе, Светка первым делом сдернула с веревки сохнувшую рубаху и протянула Нинке, та безвольно накинула ее на плечи и запахнулась, как могла.

Светка смотрела на подругу и словно не удивлялась ничему, кроме ее непотребного вида.

Нинка поняла, что очень устала и начала вертеть головой в поисках какого нибудь сиденья. Светка уловила это и повела ее за дом, к столу и лавкам.

«Да ты чего такая? Что с тобой?» – пытаясь заглянуть подруге в глаза, допытывалась Светка.

Нинка долго сидела молча, не зная с чего начать и в итоге громко разревелась. Светка не мешала ей, видя, что с человеком действительно творится неладное.

Прорыдавшись до громкого икания, Нинка попила заботливо преложенной подругой воды и глядя немигающими, красными от слез глазами на Светку, снова впала в ступор, в голове носилась одна мысль: «Ведь не поверит! Подумает, что я с ума сошла!»

Но других вариантов не было, нужно было с кем то поделиться, иначе можно в правду чокнуться…

И еще раз громко икнув, Нинка наконец заговорила: «Ты только не думай, я в своем уме! Я тебе честно говорю! Я проснулась сегодня, а на кухне кто то разговаривает! Я туда, а там посуда мытая! Я на улицу, а он мне в спину опять…» – и она вновь громко зарыдала.

Светка отреагировала очень странно – она не делала круглых глаз и не хлопала руками от изумления! А ведь Нинка ждала именно такой реакции на свой рассказ.

Ситуация становилась все более странной, если не сказать больше. Если посмотреть со стороны на двух подруг детства, то становилось вполне очевидно, что обе они не договаривали и в итоге они и сами это почувствовали…

Теперь была очередь Светки, подбирать слова и не показаться сумасшедшей перед икающей, красноглазой подругой…

Долгая пауза была наконец прервана. Светка, теребя краешек кофты, старясь не смотреть Нинке в глаза начала сбивчиво ее успокаивать: «Я тебе не буду говорить, что тебе все причудилось. Тут знаешь… Ну… В общем всякое может быть… Ты наверное отвыкла уже от сельского уклада то… В городе то оно все по другому…» – несла околесицу Светка, еще больше путая подругу.

Нинка не мигая смотрела на Светку и упрямо ждала, что она скажет главное.

И Светка, чуя это наконец решилась: «Ты совсем не помнишь рассказов про Агну, про деда Сомона? Ведь вспомни, сколько разных баек и небылиц мы с тобой вместе же слышали! Неужели все забыла?»

Нинка по прежнему не моргая смотрела на Светку и не отвечала – ни да, ни нет.

Светка отошла в сторонку, встала лицом к яблоне, росшей рядом со скамейками и словно замерла. Стояла она так довольно долго, Нинка даже успела перестать шмыгать носом, ибо любопытство всегда берет верх, даже над самыми сильными эмоциями.

Нинка даже вздрогнула и икнула одновременно от того, как Светка резко повернулась. Ей даже на секунду показалось, что она впервые видит эту женщину – мощную, сильную и полную решимости!

И словно прочитав ее мысли, Светка словно оставаясь в этом образе, сделала резкий и длинный шаг в сторону скамеек и вновь замерла, пристально глядя Нинке в глаза. Через пару секунд Нинка вновь рыдала и пускала сопельки, приговаривая: «Да что ж вы меня все пугаете то! Да сил ведь уже нет! Тот дед пугает – уезжай, то бабка эта сумасшедшая, страшная, то голоса какие то, а теперь ты еще давай!»