– Пап! Дай мне рубль! Я хочу окреститься! Батюшка приехал и сейчас всех будет крестить!

– Сиди дома. Как жила некрещёная, так и дальше будешь жить. Тебя в пионеры приняли, а ты креститься собралась.

Бабушка моя, наверное, расстроилась от такого решения сына. Но я помню, как в один из дней, когда родители работали, бабушка привела в дом батюшку, пришли соседки – они молились, а батюшка обмакивал кисточку в чашу с водой и брызгал на стены и на всех молящихся – святил дом. Помню, ставни дома были закрыты, горели свечи, на стене появилась икона. Потом бабушка угощала всех, пили чай с пирогами, но после она меня уговаривала не проболтаться родителям, что в дом приходил батюшка и святил дом.

– А зачем он брызгал водой на стены? – спросила я.

– Это святая вода, она оберегает наш дом от нечистой силы, и мы молились, чтобы в доме были все здоровы, а Бог простил наши грехи.

О грехах я смутно тоже что-то знала и слышала: «Не делай ничего плохого, не убивай, не воруй, не завидуй, не ругайся, не ври, люби своих родителей, не обижайся – это заповеди от греха, а за грехи Бог наказывает!» А ещё матушка Богородица. Она Бога родила Иисуса Христа, за всех заступается и оберегает. Когда плохо тебе, надо помолиться и попросить её: «Матушка-заступница, помоги мне!»

Вот таким евангельским «горчичным зёрнышком» наши бабушки хранили в своих душах веру и зарождали её в наших детских душах, надеясь, что это горчичное зёрнышко когда-нибудь прорастёт по Божьей воле и вырастет древо нашей веры в Господа Бога, а древо даст свои плоды…Спустя долгие годы моей жизни, в 1997 году, в Москве я прошла оглашение и в Великую Субботу Пасхи 1998 года крестилась. Первое причастие приняла в возрождённом храме Христа Спасителя.

Я не хочу разграничивать и сравнивать деревенское и городское детство. И всё же мы, деревенские дети, жили в постоянном контакте с окружающей природой. Задача взрослых – накормить, а дальше делай, что хочешь. Ну, положим, зимой приходилось чаще проводить время под крышей: школьные дела, детские хвори да просто непогода – сильный мороз или вьюга. А летом – домой не загнать. Улица и все прилегающие территории становились местом ребячьего общения, игр, и здесь же происходил воспитательный процесс. Да-да – улица и ребячья среда ещё как воспитывали! Такое было и у городских детей, но наши возможности были шире. Нашей крышей было само небо!

Собирались, бывало, на широкой площади за углом нашего дома и затевали коллективные игры: прятки, догонялки, в лапту и вышибалы.

Вот прятки. Кто-то один должен «водить», остальные – прятаться. Считалка непременно какая-нибудь смешная и складная:

«Шёл трамвай десятый номер, а в трамвае кто-то помер, раз, два, три, это наверно, ты!»

Или игра в вышибалы. Надо разделиться на две команды «по справедливости», чтобы не было преднамеренного уговора. Все составляют пары и секретно договариваются, например, так: «Я буду – вишня, а ты – берёза». Подходят к «водиле», спрашивают: «Вишня или берёза?» «Берёза», допустим, говорит «водила». И «берёза» идёт в одну команду, а «вишня» в другую.

Правда, иногда в этом процессе допускались хитрости. «Водиле» хочется набрать сильную команду. А пара подходит к нему с таким вот провокаторским предложением: «Ведро с вином или пирог с говном?» Ясное дело, водила выбирает «ведро с вином», а это оказывается слабенький игрок, которому хочется попасть в сильную команду.

Сами игры проходили азартно, с шумом и порою спорами. Хотя и существовали неписаные правила игры, случалось, что кто-то их нарушал. Начиналась словесная перепалка. Если кто-то был не согласен и со злостью заявлял, что он «больше не играет», остальные с презрением вопили: «А! Схлыздил!» Ведь если несогласный выйдет из игры, он подводит весь коллектив играющих.