А в зале, на диване, сидели ребята с таким несчастным видом, как будто они были очень бедными и дальними родственниками, у которых сгорел дом. И теперь они пришли с просьбой пустить их только на одну ночь, не зная, как об этом сказать и как это будет воспринято мною.

– Генрих, какая вас муха укусила? Чего вы сидите с таким видом, как будто у вас спёрли последние рейхсмарки? Иоганн, «ауфштейн унд ком цу мир»! – и поманив парня пальцем, повёл его в ванную комнату, где показал, как открывается и смешивается вода, какое нужно взять мыло и шампуни, чтобы отмыть пыль чужих планет с молодых тел землян. И вернувшись в зал, застал ту же картину с сидящими молча ребятами.

– Что это за секреты от партизана? А ну, быстро выкладывайте! Не то вас всех Бладу скормлю!

– Дядя Максим, всё, что Вы нам говорили раньше, оказалось чистой правдой! Абсолютно всё! Мы и правда оказались в далёком будущем! И как же мы из этого положения выберемся?

Чувствовалось, что сейчас парень расплачется, а глядя на него, реветь примутся и остальные. И что мне тогда делать? Сопли им вытирать?

– Послушай, Генрих! Выхода нет только из гроба! Так что сидите и не нойте! Вам стоит только позавидовать, а они нюни распустили! До вас как до жирафов доходит! Это я в том овраге побывал в далёком прошлом, и притом не в самое лучшее его время! И сейчас постоянно стараюсь заставить вас посмотреть на ваше светлое прошлое и приспособить вас к настоящему. Долдоны немецкие! Вы лучше посмотрите и послушайте голос далёкой своей родины, которую вы ещё не знаете!

С этими словами, я с помощью дистанционного пульта включил телевизор, с подключённой к нему спутниковой тарелкой.

– Смотри, вот этой кнопкой, если её нажимать, будут переключаться телеканалы, в этом маленьком домашнем кинотеатре. Там их чёртова уйма! Найди немецкую речь, и ты будешь как дома, понятно? У вас дома, в Гамбурге, небыло ещё телевизора? В Берлине они уже стали появляться в некоторых домах. Что ты смотришь на меня? Не знаешь? Ну да ладно! Тогда я пойду на кухню и поставлю на плиту чайник. А заодно нужно срезать штук пять роз для соседки, а то забуду.

Я возился на кухне, готовясь не упасть в грязь лицом перед Европой, в зале диктор что-то говорил на немецком языке, а из ванны слышалась тихая лирическая песня, чем-то похожая на песню «Аты-баты, шли солдаты…» – значит один вылечился окончательно! Мне их надо было сразу, всем скопом, искупать, а я самогоном их отпаивал!

Набрав номер телефона наших соседей и поблагодарив хозяйку за заботу о моей собаке, я начал отвечать на массу вопросов о здоровье моей тёщи, хорошо ли несутся куры, хозяйничает ли во дворе ворона, жива ли ещё Марфушка и откуда у меня появилось столько много молодых племянников? Откуда-откуда, на дороге нашёл! Вот бабы! И углядела ведь! Дочка у неё на выданье, вот и беспокоится.

– Ой, сосед, я совсем забыла! Ты ведь мне кофе в зёрнах дать обещал! А то у меня мой совсем закончился! Сейчас прибегу!

– Ну, приходи, и дочку свою с собой захвати, а то ведь одна не донесёшь!

А что я ещё должен был сказать? Нет, дорогая, извини, они ещё в трусах перед ванной стоят, выстроившись в линеечку? Так она ещё быстрей прибежит, чтобы весь экстерьер рассмотреть, а так хоть время у нас будет в запасе, пока они прихорашиваются перед зеркалом. Ведь её легче не пустить, чем потом выгнать! Хорошо что позвонила, а то я про цветы совсем забыл.

Диктор в зале продолжал что-то объяснять своим новым слушателям, а эти святые души смотрели на него с таким вниманием, как будто вот сейчас на экране обязательно покажутся их родные матери.