Он ударяет снова и снова. Заполняет все, проникает в каждую клеточку тела. Разбирает меня на атомы и восстанавливает, не давая времени опомниться. А я хватаюсь крепче, как утопающий за соломинку. Расцепи я руки — точно снесет. Утащит куда-то далеко в пучину и не даст выплыть.

Цветные вспышки перед глазами впиваются в веки. Из уголков глаз стекают слезы, но это слезы какого-то необузданного восторга. Мир плавится и растекается лавой по прохладному шелку постельного белья на нашей кровати.

— Фантастическая, невероятная, — едва разбираю его рык с другого конца Вселенной. — Лена.

Мы сталкиваемся зубами и сливаемся друг с другом до первого задевающего душу спазма. Я выкручиваюсь в его руках, сминаю белье. Горько сладкая судорога подхватывает меня и заставляет хватать ртом заряженный до предела воздух. Еще движение — и вот мы уже летим где-то далеко над землей, сотрясаясь в волнах удовольствия на промокшем от пота белье.

Шершнев расслабляется и скатывается на спину. Его тяжелое дыхание щекочет мне ухо, а влажная ладонь крепко держит мои дрожащие пальцы.

— Нужно было надеть платье, — выдавливаю, задыхаясь от избытка кислорода. — Косметика зря пострадала.

— Перехожу на футболки, — вторит мне Шершнев.

Мы смотрим друг на друга. И, не сдрежавшись, заливаемся звонким счастливым смехом, что звонкими колокольчиками отражается от стен нашей спальни.

Впервые в нашем доме так спокойно и легко.

21. Глава 21

— А ты кого больше хочешь: мальчика или девочку?

Шершнев пожимает плечами, не отрываясь от готовки. Кладу подбородок на скрещенные под головой ладони и окидываю взглядом обнаженную спину Шершнева. Клетчатый бежевый фартук совершенно не мешает рассматривать, как перекатываются мышцы под гладкой кожей Олега, а домашние свободные штаны только подчеркивают его крепкие ягодицы.

— Не думал, — косится через плечо. — А ты?

Замеченная на месте преступления, мечусь, торопливо отводя взор. Нарочито лениво тянусь к чашке и пару раз бью ложечкой о керамические фиолетовые стенки. Шершнев насмешливо поджимает губы, от чего изумрудные искорки в его глазах загораются ярче, а на щеках образуются очаровательные ямочки.

— Не знаю, — задумчиво тяну и с трудом отрываю взгляд от Шершнева. — Мне кажется, что с девочкой я смогу быть на одной волне. Зато с мальчиком многое можно пережить по новому. У меня, например, никогда не было машинки на радиоуправлении.

— Переломанных рук и ног у тебя тоже не было, — хмыкает Шершнев и возвращается к своему занятию.

Яичница шкварчит на сковороде, пока он шерудит лопаткой в толстостенном сотейники. От аромата жареной картошки рот стремительно наполняется слюной, а желудок недовольно ворочается.

Последние три дня мы практически не отрывались друг от друга. Перекусы, походы в душ, просмотр кино и сон неизменно заканчивались сексом. Изголодавшиеся, мы накидывались друг на друга в любом месте и в любое время снова и снова, пока окончательно не тратили все силы.

Даже от воспоминаний сегодняшнего утра низ живот наливается кровью и сладко тянет, рассылая по телу теплые вибрации.

— Все то ты обо мне знаешь, — шутливо щурюсь и тянусь к вилке, как только тарелка с незатейливым, вредным, но очень вкусным завтраком оказывается перед моим носом.

— Практически все, — смеется Шершнев и падает напротив. — Надеюсь, малыш нас простит.

— За такую вкуснятину? — бурчу с набитым ртом, постанывая от удовольствия. — Шутишь? Он готов расцеловать папочку прямо сейчас.

Идеально пропеченные внутри и хрустящие снаружи дольки тают на языке, вызывая счастливые судороги всех вкусовых сосочков разом. Если бы меня спросили сейчас, какое мое любимое блюдо — я бы попросила добавки и отвалить от меня с глупыми вопросами.