Я быстро приняла горячий душ, помыла волосы и, воспользовавшись косметичкой подруги, нанесла легкий макияж – немного тоналки, тушь, карандаш для бровей. Очень спешила, но, как оказалось, зря – прошел час, но в квартиру так никто не вернулся.

Нам было не привыкать делиться косметикой и одеждой – когда мы с Дашей ездили вместе на соревнования, у нас вообще все было общее. Но сейчас проблема была в том, что у меня не было ничего своего – ужасное чувство, когда у тебя из личных вещей только одно нарядное платье и старенький телефон.

Я пристально смотрела на себя в зеркало, холодно оценивая то, что могу изменить в себе уже сегодня.

Мне нужно было измениться. Я должна была стать неузнаваемой.

Для смены имиджа подошли стоящие в стакане с зубными щетками ножницы. Пара взмахов ножниц – и мокрые темные пряди упали в раковину, а я, протерев рукой запотевшее зеркало, примерялась, чтобы отрезать челку.

Но этого мне показалось мало – в зеркале все еще была я, просто теперь с короткими волосами и длинной челкой, почти закрывающей глаза, поэтому я открыла висевший в ванной комнате шкафчик и начала внимательно изучать его содержимое. Он был доверху забит бытовой химией, гелями для душа, шампунями и всякими ароматными штуками для ванной. Обнаружив там несколько упаковок краски для волос, я взяла одну. В этот момент услышала, как открылась входная дверь и снаружи раздался голос Даши. Накинув единственное, что у меня было из одежды – олимпийку Ника – я вышла в коридор.

– Я тебе перезвоню, – бросила Даша в телефон, увидев меня в кофте, которая едва прикрывала голую задницу, и с обстриженными, мокрыми волосами. – Ты чего?

– Смена имиджа. Нормально?

– Тебе совсем нечего одеть?

Я отрицательно покачала головой, и Даша поспешила в свою комнату, увлекая меня за собой.

– Извини, я что-то вчера не подумала, что ты даже без чемодана… Ты никакие вещи с собой не взяла? – Даша открыла передо мной шкаф.

– Да. Там не до вещей было, – я начала разглядывать горы разноцветного тряпья, которыми был забит шкаф Даши, понимая, что вряд ли найду что-нибудь по своему вкусу.

– Он тебе не позволил взять? – произнесла Даша шокировано. – Что, даже смену трусов?

– Обстановка не располагала к сбору трусов, понимаешь?

Даша отрицательно покачала головой.

– Нет. Не очень. Он что, прямо в чем была тебя выгнал?

Я молчала, перебирая предложенные ей вещи, а Даша, в ожидании ответа, задумчиво разглядывала меня. Вдруг я почти физически ощутила, как ее взгляд споткнулся об сиренево-кровавый свежий синяк, который расцветал у меня на бедре. Вчера она его не заметила, но теперь при свете дня он ее немало шокировал. Она быстро пробежалась глазами по моему полуобнаженному телу, проверяя, есть ли на нем еще подобные отметины, но в этот момент я одернула толстовку и неловко кашлянула, отвлекая ее внимание на разговор.

– Блин, я что-то ничего найти не могу. Это не совсем мое, если честно. Ну правда.

У Даши действительно был своеобразный стиль – ей нравилось одеваться откровенно, иногда даже вызывающе, и обязательно ярко. Она получала удовольствие от того, что ее образ и формы, которые он подчеркивал, приковывал множество взглядов.

Я же, напротив, всегда одевалась просто, даже скучно. Одежда всегда была очень закрытой. Да, на сцене мы были обязаны одевать откровенные и яркие концертные костюмы, но в реальной жизни никто ни разу не видел, чтобы я носила платья и юбки. Только джинсы, закрытые кофты, спортивные штаны. Мне было что показать, но я предпочитала нарочно прятать все это за мешковатыми и бесформенными вещами.

– Если бы было можно, я бы ходила в чем-нибудь таком, – я показала на олимпийку Ника. Мне была так хорошо в ней, так тепло и уютно, что совершенно не хотелось снимать. Она сильно пахла чем-то химическим, типа стирального порошка, а еще сигаретным дымом и сладко-терпким парфюмом, от которого у меня кружилась голова.