Оказавшись среди машин, подхожу к той, в которую успела забраться. Это что раритетное, из семидесятых, но в безупречном состоянии. Вроде бы американская машина – в марках я не особо разбираюсь.

Перед глазами всплывают кадры из вчерашнего дня. Один из братьев появился со стороны лестницы, второй – откуда-то справа. Там виднеются ступеньки, ведущие вниз.

Подвал. Я туда точно не пойду. Терпение Али ведь небезгранично. Но, с другой стороны, вдруг тому человеку ещё можно помочь?

Оставив чашку на стеллаже, крадучись, спускаюсь по лестнице и попадаю в пугающий мрак. Несколько минут стою, прижавшись к холодной бетонной стене. Прислушиваясь, даю глазам привыкнуть. Потом осторожно шагаю вперёд. Попадаю в небольшое помещение – котельную. Современный котёл с навороченными датчиками работает не на полную мощность, он едва тёплый. От него тянутся трубы.

Прохожу через котельную и заглядываю в следующую дверь. Тут пусто. Больше в этом подвале ничего нет. И пленника тоже нет. Значит... Они его убили!

В этом я уверена почти на сто процентов. Микроскопический процент оставляю на то, что братья не такие уж и монстры. Опять же, чтобы не тронуться умом.

Покидаю подвал, возвращаюсь к лестнице. Хочу подняться на второй этаж, но замечаю ещё одну не проверенную мной дверь. Открываю её – это спортзал. Неуверенно вхожу в помещение. Моё внимание не привлекают тренажёры, различные боксёрские мешки, подвешенные цепями к потолку, и даже целый ринг в центре зала. Я направляюсь к стеллажам с выдвижными ящиками, которые стоят в углу. Выдвигаю каждый. Здесь может быть что-то полезное для меня.

Первый ящик заполнен всякими спортивными атрибутами. Бинты, перчатки, капы... Братья, наверное, занимаются смешанными единоборствами, потому что перчатки не боксёрские. В спорте я разбираюсь куда лучше, чем в тачках...

Когда-то я была гимнасткой. Теперь вся переломанная. Тренер у меня был неквалифицированный козёл, который изуродовал кошмарными тренировками ещё в двенадцать. А в тринадцать врачи вынесли вердикт – забыть про спорт.

Пока лежала в больнице, много с кем из спортсменов общалась. Различить перчатки я могу.

Второй ящик оказывается пустым. В третьем – пояс с гравировкой «ММА». Вот и ответ. А в четвёртом ящике лежат дипломы и сертификаты двадцатилетней давности, выданные школой самбо. Документы на Осмаева Али Шарифовича и Осмаева Адама Шарифовича.

Братья занимались самбо двадцать лет назад. Это сколько им было?

Услышав шаги, резко задвигаю ящик. В спортзал врывается Али. Чтобы оценить обстановку, ему требуется не больше пары секунд и одного гулкого удара моего сердца.

– В шпионку играешь? – мужчина поднимает широкую бровь.

– Почему сразу в шпионку? Просто гуляю, – отхожу от стеллажа.

Али бросает беглый взгляд на него. Оказывается, тот ящик, где лежит пояс «ММА», не до конца закрыт. Решаю спросить прямо:

– Ты чемпион? Или был им раньше?

– Не твоё дело, – играя мышцами, проходит мимо меня и проверяет ящики, резко выдвигая их и захлопывая.

Кажется, я опять его разгневала.

– Сколько тебе лет? – вырывается из меня.

Он смотрит так, словно сейчас язык мне отрежет.

– Ну... мне правда интересно, – решаю пококетничать, накручивая на палец прядку.

– Тридцать два, – сухо отвечает Али.

Никогда бы не дала, если честно. Из-за весьма сурового выражения лица он выглядит на все тридцать пять. А может, во всём виновата эта хмурая морщинка между бровями... или отсутствие улыбки...

Интересно, он умеет искренне улыбаться?

Проверив ящики, Али подходит ко мне. Я не пячусь и не сбегаю. Нависнув надо мной грозной тенью, он ведёт пальцем по бретельке на моём плече. Не по бретельке майки, а по красному кружеву лифчика. Его взгляд ощутимо тяжелеет. И я считываю в этих глазах все его эмоции и желания... вижу всё, что он хочет со мной сделать.