С жестом было всё понятно: ей бы накраситься, волосы уложить? А не пошли бы вы!

Задело другое.

— Выделываться? — удивилась она.

11. 11

— Ну, помнишь, например, на уроке истории? Когда ты сказала про пояс верности?

— А что я сказала не так? — усмехнулась Альбина. — Это очень стойкое заблуждение, что средневековые рыцари, уходя в походы, надевали на жён пояса верности, чтобы их благоверные не развлекались с другими «рыцарями». На самом деле эти пояса появились только в конце восемнадцатого века, когда уже и походы были давно позади, и рыцарей не осталось. Родители надевали их на детей-подростков, чтобы оградить от рукоблудия — считалось, оно приводит к безумию…

— Ты так и сказала? — удивился Руслан.

— Ну да, — Алька пожала плечами. — Поясов для мальчиков, то есть с таким отделением… ну ты понимаешь, сантиметров для восемнадцати, — она уже вполне взяла себя в руки, — сохранилось не меньше, чем поясов для девочек. Что это пояс верности — историческое заблуждение.

— М-м-м… — кивнул он типа понимающе.

— Что? Тоже считаешь меня выскочкой? И занудой?

— Нет, — покачал головой Руслан.

— А что ты считаешь? — спросила она с вызовом.

Он неожиданно наклонился к её уху. Кожу обдало его теплом, волосы — его дыханием.

Она вдохнула его запах. Сердце остановилось.

— Что ты чертовски красивая и чертовски умная, — сказал он. Как ни в чём не бывало сел ровно и спросил: — И что Камалов?

Она не могла ответить, потому что забыла, как дышать.

Забыла: надо вдохнуть или выдохнуть?

Чертовски красивая… стучало в голове. И чертовски умная…

Твою мать!

— Ничего, — она кое-как разобралась с дыханием. — Стал приходить к нам домой, типа по учёбе, якобы за книгами, ты же видел нашу библиотеку, ну и вообще. Марго понравился. Ну, жене отца, Маргарите Марковне…

— Я понял, — кивнул Руслан.

— Она сказала: красивый парень, целеустремлённый, неважно что из простой семьи. Отец тоже отнёсся благосклонно, но без восторга, сказал: слишком старается.

— А он старался? — уточнил Руслан.

— Понравиться отцу? Очевидно, — пожала плечами Алька. — Папу редко можно застать дома, он часто в разъездах и много работает, но Игорь всегда про него спрашивал.

Вспоминать, как они болтали с отцом, спорили, смеялись, обсуждали с Камаловым всякие глупости, неожиданно стало больно. И то, как Игорь её первый раз поцеловал. Потом ещё.

Потом они уже и не говорили ни о чём, сразу начинали целоваться, едва за нами закрывалась дверь. И уже позволяли себе чуть больше. Даже в школе, что было особенно волнующе. Даже будоражаще. Особенно когда недалеко была его надменная Маринка, которая ни о чём не подозревала. А потом…

— Он предложил… раздеться? — предположил Руслан.

— Ну типа того, — засмеялась Альбина. — Он не предложил. Порвал… — она сглотнула.

Руслан накрыл её пальцы своими:

— Не надо, если не хочешь.

Но она хотела.

Хотела ему рассказать.

Хотела рассказать именно ему, что ей было совсем не страшно.

Что она даже не сопротивлялась. Она хотела. Очень хотела большего.

Легла на спину. Закрыла глаза. Раздвинула ноги.

Это могло стать их секретом. Самым большим и важным секретом.

Её и Игоря Камалова.

Алька бы никому никогда не рассказала. Она бы хранила эту тайну до могилы.

— Но он вдруг передумал. Собрался и сбежал, — она вздохнула. — Это потому, что я бревно?

— Нет, — Руслан сжал её руку и вдруг усмехнулся, едва заметно, уголками губ. — Это потому, что он щенок. Трусливый, безмозглый и неопытный щенок. Забудь про него.

— Да я уже забыла. Это было давно. Даже не в этом году.

— И всё это время они тебя донимали? — Ей показалось, Руслан ужаснулся.

— Я и до этого не была особо популярной, чего уж, — пожала плечами. — Но мне всё равно. Особенно сейчас, — Алька скосила на него глаза.