Как-то на первом курсе, в начале сентября, Олег пришел после лекций, и бабуля сразу усадила его за стол на кухне, налила зеленый чай с жасмином и достала круассаны, которые всегда покупала в ближайшей булочной. Вот всем она была хороша, но не пекла и не кашеварила, как другие бабушки, поэтому Олегу приходилось питаться полуфабрикатами.

– Олеша, помнишь, когда ты был маленький, я тебе рассказывала о других мирах? – Только бабушка так сокращала его имя. Но ему даже нравилось – он чувствовал особую связь с ней.

Он откусил круассан и сделал большой глоток чая. Аромат жасмина защекотал нос, а чай согрел горло.

– Угу, но это ж были сказки.

– Как знаешь, милый.

Она поправила светлые волосы, собранные в аккуратную ракушку, в задумчивости провела пальцем по татуировкам-звездочкам, рассыпавшимся по обеим сторонам ладони. Звездочки – это был еще один повод гордиться бабушкой. У всех одноклассников мамы-бабушки были дико зажатыми, а у его бабули – татушки на руке. Не фантастика ли?

Бабушка внимательно взглянула на Олега. Всегда, когда она так смотрела, внутри все переворачивалось – значит, его ждал сложный разговор.

– Так вот, милый, пришел мой срок. Скоро я покину этот мир и уйду в другой.

– К-ха, к-ха… – Олег подавился чаем и не мог откашляться. Покинет этот мир?! – Ба-а!

Он вскочил со стула, не заметив, что тот с оглушительным грохотом упал, и подскочил к бабушке, сжал ее плечи и заглянул в глаза. Она была чуть ниже Олега, а его рост уже тогда перевалил за метр девяносто.

Бабушка с нежностью взлохматила ему волосы, улыбнулась и аккуратно освободилась из рук.

– Все хорошо. Так надо, ты не волнуйся. Со мной все в порядке, но я больше о тебе беспокоюсь. Тебе надо получить общежитие – так удобнее будет на лекции ходить, не надо через весь город мотаться. Обещай, что будешь хорошо учиться. – Бабушка взяла его за руку. – Это важно! Иначе…

Что она говорила дальше, он не слышал – в душе царили смятение и тревога. Бабушка не впервые говорила, что однажды покинет этот мир. Олег привык считать эти разговоры обычными старческими бреднями. В школе математичка так же говорила: «Я не доживу до вашего выпускного». Но всегда после таких разговоров с бабушкой глубоко в душе поселялись тревога и беспокойство.

Утром, когда Олег проснулся, бабушки дома не оказалось. Он сходил в институт, вернулся, но ее по-прежнему не было. Когда бабушка не появилась ни вечером, ни на следующий день, Олег бросился в ближайшее отделение полиции. Заявление приняли, но тихо намекнули, что надежды мало – скорее всего, ее не найдут.

Прошло три месяца, приближался Новый год. От полиции не было никаких новостей, дом стал пустым и унылым. Даже любимая кошка бабушки пропала следом – ушла через неделю и не вернулась. Олег сидел на кухне и пил зеленый чай с жасмином. Неожиданно раздался звонок в дверь.

Он вздрогнул. Кто мог заявиться в субботу в девять утра? Крохотная, почти погасшая искра надежды на то, что вернулась бабушка, вспыхнула с новой силой.

На лестничной клетке стоял неизвестный мужчина в черных джинсах и серой куртке.

Незнакомец отпихнул Олега и ввалился в квартиру. По-хозяйски осмотрелся, не снимая обуви, прошелся по комнатам. Олег запаниковал, схватил зонт-трость и попытался выпроводить мужчину, но тот заговорил о бабушке, аренде квартиры, задолженности и выселении. Мужчина выдал длинную тираду, не дал Олегу вставить ни слова, вложил в руки бумаги и ушел, громко хлопнув дверью. Когда Олег пришел в себя и прочел документы, которые оставил незнакомец, его ладони взмокли, футболка прилипла к спине, сердце от страха заколотилось как сумасшедшее. Оказалось, что квартира, в которой он прожил почти всю жизнь, им с бабушкой не принадлежала – они ее снимали. Даже регистрацию имели лишь на основании договора найма. С сентября, как пропала бабушка, ежемесячные платежи перестали поступать. Хозяин, а приходил именно он, согласился использовать депозит в счет октября. Но ноябрь и декабрь необходимо было оплатить к следующему воскресенью. В течение той же недели и квартиру надлежало освободить.