Социальная модель говорит: проблема не в том, что инвалид плохо видит, слышит или ходит, проблема в обществе, которое из-за этого окружает его барьерами и исключает из обычной жизни. В отношении инвалидов и их потребностей существует масса предубеждений, обосновывающих, почему они не должны находиться в обществе. Убирая эти предубеждения, мы открываем инвалидам путь к самореализации – и делаем таким образом наш мир богаче, разнообразнее, гуманнее.
Истоки того, что позже получит название «социальная модель инвалидности», могут быть прослежены в эссе, которое было написано британским инвалидом Полом Хантом (Paul Hunt). Называлось это эссе «Критическое условие» (А Critical Condition) и было опубликовано еще в 1966 г. Пол в своем труде приводил причины, по которым люди с инвалидностью бросали вызов обычным западным ценностям, поскольку воспринимались как «несчастные, бесполезные, непохожие на остальных, угнетенные и больные». Хант приходит к выводу, что инвалиды сталкиваются с предубеждениями, которые выражаются в дискриминации и угнетении.
Основная идея социальной модели инвалидности – человек имеет право жить на свете таким, каков он есть: это общество должно идти ему навстречу, создавая доступную среду. Эта доступная среда многообразна: от подъемников в метро до сурдоперевода. Она создает условия для того, чтобы у возможно большего количества инвалидов получалось пользоваться правами, которые для здоровых кажутся само собой разумеющимися: выбираться из дома, ходить на работу, в гости и в театр (да, инвалиды-колясочники тоже говорят о себе, употребляя глагол «ходить»), общаться, смотреть по телевизору новости и фильмы, читать книги… Такое простое и такое основное. Трудно подумать, что для кого-то это недоступно, а ведь таких людей много в нашей стране.
И все же социальная модель инвалидности с трудом прокладывает дорогу в общественном сознании. Сама идея, что инвалид может выбирать, как и каким жить, сам определять, что для него лучше, кажется порочной: проще считать, что за него должен решать кто-то другой – родитель, врач или опекун.
Жизнь показала, что из этого выходит на практике.
Инвалид как отсутствующий субъект
Жарким летом 2015 г. округ Грин (штат Миссури, США) был потрясен жестоким убийством: 48-летняя Клодин (Ди-Ди) Бланшар была найдена в спальне своего дома в луже крови, заколотая ножом. Соседи обеспокоились, увидев два оскорбительных поста, которые появились в аккаунте Ди-Ди. В противном случае, возможно, о ее гибели еще долго не узнали бы: ведь покойная жила уединенно, посвящая все свое время дочери-инвалиду Джипси Роуз, которая после ее смерти загадочно исчезла.
Кто же был этим злодеем? Кому понадобилось убивать женщину и похищать девушку, которая из-за своих заболеваний то и дело оказывалась на грани смерти? Обе они, мать и дочь, были узнаваемыми персонами: крупная дама с улыбчивым лицом, полным воистину материнской доброты, и худенькая, скрюченная в инвалидном кресле фигурка – шапочка на бритой голове, толстые очки, зубные протезы. Список диагнозов Джипси Роуз был размером с Библию: генетические нарушения, мышечная дистрофия, эпилепсия, слабость глазных мышц, проблемы с желудочно-кишечным трактом, ушами и зубами; она родилась недоношенной, а в раннем возрасте перенесла лейкемию. У нее был разум семилетнего ребенка, поэтому она не посещала школу. Матери приходилось полностью нести нагрузку по уходу за дочерью, потому что отец Джипси Роуз, наркоман и домашний тиран, бросил семью вскоре после рождения ребенка с особенностями. К тому же дом, где раньше жили Ди-Ди и Джипси Роуз, разрушил ураган «Катрина», из-за чего им пришлось переехать.