В рамках медицинской модели инвалидность расценивается как проблема организма, функционирующего не так, как надо: это патология, заболевание, что ставит инвалида в положение вечного больного. Все его потребности сводятся к государственному обеспечению и получению медицинской помощи. Последняя зачастую оборачивается не поддержкой организма, позволяющей ему действовать в наиболее комфортном для него режиме, а стремлением любой ценой дотянуть инвалида до нормы, приблизить его к идеально здоровому человеку.
«Инвалид? Лечись!» Вот лозунг медицинской модели инвалидности.
Медицинская модель возводит норму на пьедестал, объявляя то, что от нее отличается, неполноценным. Отсюда патернализм – отношение к инвалидам сверху вниз, ситуация, когда здоровые определяют за них все: от «как лечиться» до «к чему стремиться». Инвалид видится вечным объектом заботы и при этом балластом для общества. В лучшем случае ему предлагаются необременительные занятия с невысокой оплатой наподобие склеивания спичечных коробков. Характерной чертой медицинской модели является отделение инвалидов от здоровых, концентрация их в особых местах – интернатах; если же они остаются дома, то выход за пределы дома, приспособленность к ним внешней среды не считается чем-то важным. В странах, где принята медицинская модель отношения к инвалидам, доступная для них среда обычно отсутствует, соответственно, их не видно на улицах, в общественных местах. Если же инвалиду удается туда выбраться (ценой огромных усилий), то здоровые, непривычные к виду инвалида, пугаются, а он, получая такую реакцию, тоже чувствует себя неловко… И мы возвращаемся к тому пункту, что инвалида нужно дотянуть до здоровья любой ценой – хотя бы внешне. Сгладить очевидные для других признаки инвалидности.
Вспоминаю, как в далеких нулевых мастер по изготовлению ортопедической обуви сурово меня убеждал: «Ну ты же можешь ходить без трости? Брось ее – и все!» Его не волновало, что без трости мой позвоночник искривится еще сильнее, что так я буду ходить медленнее, чем с ней, а на зимней улице (тротуары в Москве иногда остаются скользкими полгода) наверняка упаду и что-нибудь себе сломаю… Мой внешний вид, который, по мнению мастера, приблизится к норме, важнее этих прозаических вещей! С таким же подходом столкнулись люди с ДЦП, которых оперировали, чтобы уменьшить косметические дефекты, однако это привело к ухудшению функции конечностей; и те, которым отказывают в получении инвалидной коляски: «Ну вы же хотя и на костылях, но как-то ходите!» Иметь внешние признаки инвалидности считается стыдным, избавление от них видится чем-то положительным, а как себя чувствует при этом человек, никого не волнует.
Гимном медицинской модели инвалидности получился фильм М. Расходникова «Временные трудности» (2017), вызвавший множество отрицательных отзывов со стороны кинокритиков, медиков и людей с ДЦП. В нем рассказывается история ребенка с тяжелым ДЦП, которого отец делает почти здоровым с помощью жестоких методов: сталкивает с лестницы его инвалидную коляску, лишает похода в кино, пока тот не завяжет шнурки непослушными пальцами, наконец, бросает одного в лесу – доползет сам до ближайшего жилья, значит, достоин жить. Квинтэссенция фильма – в словах отца: «Ты не больной – у тебя временные трудности». С точки зрения медицины показанное в нем исцеление – ненаучная фантастика, а методы, которыми оно достигнуто, несут прямую опасность: ну давайте сочтем временными трудностями язвенную болезнь желудка – и заставим больных есть камни! С психологической точки зрения совершенно верно обрисован образ отца, который поражен тем, что мироздание выдало ему «поломанного» ребенка, относится к нему как к некачественной вещи, пытаясь починить ее молотком: если окончательно сломается, туда ей и дорога… В общем, честное признание отношения к инвалидам в рамках медицинской модели: «Никого не интересуют твои трудности: стань здоровым – или будь исключен из жизни».