Эта мысль весь день не даёт мне покоя. Гоню её прочь, чувствуя интуитивное желание защитить себя от опасного влечения к этому мужчине. Не желаю окунаться в его океан, – власти, крови и больших денег. Не умею плавать.

Утром вновь принялась за работу над договорами. Вскрикнула, застигнутая врасплох громким сигналом входящего звонка. Взяла сотовый и увидела на дисплее «Амир». Сердце гулко забилось.

– Ало? – Это короткое слово получилось каким-то нервным.

В самом деле, не может же он читать мысли по сотовой связи. Расслабься, Злата, как он советовал – дыши!

– Какой у тебя размер обуви?

– Что, простите?

– 37?

– 38. Зачем вам?

– А одежды 44?

– Да…

– Идём на мероприятие. Алиса тебя соберёт, платье и туфли я привезу.

– Меня не надо собирать, я же не пазл. Никуда я… Алло?

Отключился?! Нет. Категорическое нет! Пусть Алиса его сопровождает, выполняет его прихоти. Я и шага за ворота не сделаю!

Не хочу проводить с ним время.

Не хочу, чтобы он смотрел на меня.

Так, как он смотрит. Будто гурман на изысканное блюдо, томящееся в печи и ожидающее нужной степени готовности.

И вообще, это чистой воды самоубийство. Глеб сразу же вычислит нас.

Одежда создаёт женщине настроение. Струящийся шёлк чёрного вечернего платья в бельевом стиле вынуждает чувствовать себя нежной, сексуальной и уязвимой. При этом декольте неглубокое, максимально сдержанное, словно Амир очень тонко прочувствовал мою грань допустимого. Туфли лодочки своей неустойчивостью подтолкнули к близости с ним, вынуждая взять под руку. Спина сразу выпрямилась, в глазах появился характерный женский блеск.

– Выглядишь великолепно. – Амир уверенно ведёт к машине, обронив неожиданный комплимент.

Сегодня его волосы аккуратно уложены, а рубашка застёгнута на все пуговицы. Чёрный строгий костюм и изумрудный галстук делают его похожим на приличного человека.

– Спасибо. Могу поинтересоваться, куда конкретно мы едем? – Спрашиваю, настороженно разглядывая его профиль.

– Можешь. Приём в особняке одного чиновника.

– Зачем вам я?

Прозвучало двусмысленно, Амир улыбнулся своей коронной полуулыбкой, которая так действует мне на нервы! Поспешно добавляю: «Я имею ввиду, на этом приёме?».

– Там будет Глеб Айдаров. Своим присутствием ты покажешь ему, что не боишься, и находишься под моей защитой.

Из моих лёгких словно исчез весь кислород.

По позвоночнику раскалённым металлом припечатал своё клеймо беспощадный страх, оставляя обожжённую кожу болезненно шипеть и плавиться.

– Ни за что! – Остановилась, протестующе уперевшись рукой в дверцу автомобиля. Ноги стали ватными, не чувствую их. – Амир, я не смогу, вы не понимаете, чем это грозит.

Амир задержал на ней внимательный взгляд. Каждый раз, когда она произносит его имя, внутри вспыхивает дикое желание услышать его совсем в иной обстановке. Например, разложив её на дубовом столе в своём кабинете, как он проделывал это с Алисой.

Мягко, но уверенно убрал её руку с корпуса автомобиля и открыл перед ней дверцу:

– Поехали. – Одно слово, сказанное с металлом в голосе, и она невольно подчиняется.

Во время дороги едва сдерживаюсь, чтобы не разрыдаться и не скатиться в истерику, умоляя повернуть назад. Переволновалась так, что стала задыхаться.

Водитель, тот самый, что вёз нас из ресторана, сочувственно поглядывает на меня в зеркало заднего вида. Несколько раз ловлю на себе его заинтересованный взгляд, пока он вдруг не протягивает мне бутылку воды, взятую им из бардачка, и произносит с сильным акцентом:

– Возьмите. Я сейчас включу кондиционер.

Слабо улыбнулась в ответ:

– Спасибо большое. Фитим, кажется?

Мужчина доброжелательно кивает, и его черная борода шевелится от широкой улыбки. Рад, что я запомнила его имя. Добрый.