Краткий сон подарил мне некую ясность. Всего пять ночей без сна, а кажется, что уже целая жизнь. Долгий, мучительный кошмар моей жизни. Мне вдруг вспоминается мой резкий разговор с учительницей Уилла. И мое… Так, ладно. Пора положить этому конец. Так дальше продолжаться не может. Это закончится моим увольнением. И разводом.

В дамской комнате я усердно плещу в лицо водой, изрядно намочив волосы, а затем наношу легкий макияж. У меня в сумочке только старая тушь, которая склеивает ресницы. Под глазами темные круги, а с участков сухой кожи на лбу осыпается пудра. Я выгляжу неряшливо – сыплюсь снаружи точно так же, как изнутри.

Ты не похожа на нее, – говорю я своему усталому отражению. Отражение скептически оглядывает меня, и меня совсем не радует то, что читается в глазах зеркального двойника. Есть только один способ избавиться от этого. Ты должна пойти к ней. Пока еще можешь. Фиби была права. Ты должна обрести мир, пока и в самом деле не довела себя до сумасшествия.

На выходе из уборной я сталкиваюсь с Элисон.

– Выглядишь ужасно, – напрямик заявляет она, пока я пытаюсь протиснуться мимо.

– Мигрень.

– Не знала, что ты ими страдаешь. – На ее лице маска сочувствия, а во взгляде сквозит полнейшее неверие в мнимую головную боль. – Должно быть, ты слишком много работаешь.

– Я в порядке, – резко обрываю ее я. – Но все равно спасибо.

Выйдя из дамской комнаты, я направляюсь прямо в кабинет Бакли. Нужно сделать это сейчас, пока я не передумала.

Расписываясь в журнале, я замечаю, как у меня дрожит рука. Вдоль по коридору я спешу к Фиби, которая уже поджидает меня у двери палаты. Ее палаты.

– Что ж, должна сказать, твое сообщение меня порядком удивило, – объявляет она на этот раз не в своей ироничной манере. Кажется, она искренне рада. – Но я не могла поверить до этой самой минуты. Ты в самом деле здесь!

– Это не повторится.

Меня тошнит, но сна нет ни в одном глазу благодаря адреналину, циркулирующему в моей крови. – Это разовая акция.

Я бросаю на Фиби свирепый взгляд, словно это она силком затащила меня сюда, а не я сама это предложила.

– Мне подождать снаружи? – интересуется Фиби. – Или предпочитаешь, чтобы я пошла с тобой?

– Ты можешь побыть где-то в другом месте? Тебе вообще не нужно было приходить. Я буду не в своей тарелке, если ты останешься торчать здесь. Мне необходимо уединение.

Мои пальцы яростно ощипывают кутикулу. Каждый раз, когда отрывается очередной лоскуток кожи, меня пронзает острая боль. Я не делала так с самого детства.

– Как угодно, – пожимает плечами Фиби. – Я подумала, что тебе может понадобиться поддержка. В таком случае схожу домой на часок.

– Кстати, где ты живешь? – спрашиваю я. На Фиби фирменное поло паба «Хэнд энд рэкет»[8]. Не могу представить Фиби работающей в баре, где нужно мириться с поведением опоек. Она для этого чересчур хороша. Но если Фиби здесь всего на пару месяцев, возможно, эта работа тоже временная.

– Не так уж далеко отсюда. – Фиби наклоняется и чмокает губами, почти что – но только почти – дотянувшись поцелуем до моей щеки. – Иди туда и убедись, что больше бояться нечего.

«Ей-то легко говорить», – проносится у меня в голове, пока я провожаю глазами Фиби. Дойдя до конца коридора, она улыбается медсестре, которая выбирается из-за своей стойки и выходит следом за моей старшей сестрой. Фиби не может расслабиться рядом со мной, зато с незнакомцами всегда на короткой ноге. Я чувствую укол зависти. Перед Фиби уже не стоит проблема сорокалетия. И она никогда не боялась, что это у нее в крови. В отличие от меня. Ее наша мать не пометила как потенциальную сумасшедшую. Я ощущаю крайнюю степень одиночества. Я напугана так же, как когда мне было пять, только теперь никто не держит меня за руку, пока я собираюсь с духом, чтобы увидеть маму.