Слишком личным.

– Ах, – мурлычет она от удовольствия.

Я сдаюсь и бросаю на нее взгляд. Поза Уиллы почти полностью повторяет мою. Ее тонкие руки свисают с бортика, а лицо обращено к темно-синему небу. Мои глаза останавливаются на ее обнаженной шее. Элегантной длине ее горла. Его расположении и на том, как оно открыто для захвата. Как оно двигается при сглатывании.

– Извини, – бормочет она, не поворачивая ко мне головы.

– За что? – шепчу я, немного сбитый с толку. – Я уже сказал тебе, что все в порядке.

Хотя я не уверен, что это правда.

Тоненькие бретельки лежат на ее ключицах и обхватывают плечи. Их так легко сорвать.

– За деревенские игры с латуком. – Уилла качает головой, и из нее вырывается еще один мелодичный смешок, словно она просто не может в это поверить. – Все еще не могу признать, что меня обманул пятилетний ребенок.

Мои губы чуть не подрагивают при этих словах. Деревенские игры с латуком.

– Ну, ты же работала с детьми. Уверен, ты знаешь, как с ними обращаться.

Я мысленно хлопаю себя по спине за то, что сделал ей комплимент – вроде как, – и она бросает бомбу, о существовании которой я и не подозревал.

– Я вообще не работала с детьми.

Я замираю, прежде чем опустить руки в воду и сесть прямо:

– Прости?

Должно быть, в моем голосе слышится укор, потому что ее голова поворачивается в мою сторону, а глаза сужаются, когда она тоже выпрямляет спину; капли воды стекают по ее полной груди, прямо в ложбинку. Я сжимаю зубы, следя за стекающими каплями, но поднимаю взгляд, когда она отвечает:

– Не споткнись, Итон.

Сглотнув, я смотрю на нее с противоположного края ванны, глаза в глаза:

– А Саммер сказала мне, что ты работала с детьми. Что у тебя, цитирую: «есть опыт общения с хулиганами».

Я наблюдаю, как выражение лица Уиллы меняется с раздраженного на недоверчивое.

– Она не могла такого сказать.

– И все же сказала.

– Без подробностей? – Уилла проводит влажной рукой по лицу и скользит ею вверх по волосам, пока не касается скрученных в узел огненных прядей. – Ты задавал уточняющие вопросы? Боже. Я должна была отправить тебе резюме или хоть что-нибудь. Это даже по моим меркам неловко. А чтобы заставить меня чувствовать себя неловко, нужно постараться.

– Итак, какой у тебя опыт работы с детьми?

Она ахает от удивления, и клубничного цвета губы раскрываются самым соблазнительным образом.

– Никакого. Ноль. Пшик. Я бармен.

Мои ладони сжимаются в кулаки под водой.

– Бармен?

– Да. Наверное, у меня большой опыт общения с хулиганами, но не с детьми. Со взрослыми мальчиками?

– Саммер конец.

Ее губы сжимаются и подрагивают от напряжения, когда она пытается сдержаться, но из нее все равно вырывается самый завораживающий смех. Я не должен очаровываться, но она так искренне веселится. Трудно не очароваться.

Она откидывает голову, и нотки ее смеха уносятся куда-то в ночь.

– Это не смешно, – говорю я, но на самом деле имею в виду не это. То есть… это вроде как смешно. Но не «ха-ха».

– Похоже, нас обоих обманули. – Ее хихиканье затихает, и тусклый свет падает на полную грудь, мерцающую от влаги.

Вытирая лицо, я произношу со стоном.

– Саммер так надоели мои придирки, что она обманом заставила меня нанять бармена.

– Слушай, если тебе нужно резюме или проверка судимости, я пойму. Но мне все еще кажется, что у меня получится. Я все еще думаю, что мы с Люком сможем весело провести это лето. Я росла под присмотром прекрасных родителей, так что должна была хоть чему-то у них научиться.

– Да? – говорю я, прикрывая лицо руками, отчасти чтобы скрыть свое разочарование, а отчасти чтобы отвлечься от того, как чертовски потрясающе она выглядит, сидя напротив меня в джакузи. – Чем занимаются твои родители? Ты происходишь из рода барменов?