— В какую субботу? Раз сама пришла сегодня, то сегодня и начнёшь.

— Но... а... у меня смена...

— И? Позвони скажи, что увольняешься.

— Я так не могу, — возвращаюсь на стул. — И без отработки не отпустят.

Мужчина встаёт и подходит ко мне вплотную. Чуть не умираю от помеси страха и гнева. Он облокачивается на стол и улыбается. Вжимаюсь в стул.

Да он же просто издевается! Ну, зачем вот так? Отработаю я этот чёртов долг. Но не обязательно же мне жизнь при этом портить?! Я-то ему ничего не сделала.

Задираю глаза и смотрю в его огромные голубые озёра, а он подмигивает:

— Так и быть, плюс неделя к отработке, и я решу проблему с увольнением. Пиши заявление по собственному желанию, я Костика отправлю, он всё сделает.

Поглядываю на часы. Так. Надо бы сначала оговорить все условия этой самой отработки. А то чуется мне, так я и в рабство попаду.

— А как же мой трудовой стаж?

Мужчина закатывает глаза:

— Иди уже. Ванная прямо по коридору и налево, полотенца в шкафу, вещи сейчас принесу. Через час сидишь на этом месте, — тычет в мой стул, — обсудим контракт.

— Какой контракт? — округляю глаза.

— По которому ты работать будешь. Всё, топай, — указывает в сторону коридора.

Подчиняюсь. Встаю, поглядывая на мужчину, и иду, куда он указал.

Контракт. Ну, если я буду работать официально, хоть стаж не потеряю. А как мы с Тарасом будем за квартиру платить? У мужа крайне нестабильный доход. Мы же держимся только на моей зарплате. Он то крохи домой приносит, то сразу кучу. Правда, теперь я пересмотрю своё мнение за кучу.

Полмиллиона... Да как вообще такое могло случиться?

Открываю дверь в уборную и выпадаю в осадок. У меня кухня меньше, чем у этого блондина, ванная комната. Тут и душ, и ванна, и туалет, и машинка, и раковина огромная, и шкаф, и ещё куча места. И ещё одна дверь, заглядываю. Ага. Прачечная с ещё парой стиралок, гладилкой, сушками — большая комната. Видимо, моё рабочее место.

Подхожу к зеркалу:

— Боже! — чуть не кричу.

Выгляжу как домовёнок Кузя из мультика, до того как его помыли. Тушь размазана по всему лицу, волосы и одежда в пыли, глаза красные и опухшие. Ужас, летящий на крыльях ночи...

Лезу в шкаф, достаю полотенца. Как интересно. Они все чёрные. Это точно для тела? Может, для ног? Нет. Достаю одно — оно огромное, точно для тела.

Стук в дверь:

— Вещи на ручке, — говорит мужчина.

— Спасибо, — быстро отвечаю, но не выхожу.

Снимаю грязную одежду.

Первым делом в душ — хочу привести себя в человеческий вид. Оглядываю полочки, а там только мужские гели и шампуни, обшариваю шкафы. Похоже, женщин в этом доме нет...

«И как я мужу объясню, почему от меня несёт ментолом и мужским ароматом? — думаю я. — А никак! Тарас сам виноват! Пусть сначала объяснит, куда деньги дел, что взял у этого богатея!»

Включаю воду. Как же хорошо. Смываю грязь, выковыриваю из волос мелкие веточки и траву.

Не. Я, наверное, леший или кикимора с болота. Вон, вода под ногами с зелёным оттенком.

Вздыхаю и беру шампунь. Приятно пахнет, но очень такой мужской аромат. Машу рукой, выбора-то всё равно нет. Без средств не отмоюсь. Ободранные руки пощипывает, но я быстро мылю голову и смываю пену.

Выхожу из душа, укутываюсь в здоровое полотенце и вытираю волосы. Отражение уже не пугает, но глаза всё равно красные.

В сумочке у меня капли есть, когда на работе тоже устаю, пользуюсь, или когда порошка много разбирать приходится. Сумочка...

Хочу домой. Снова слёзы наворачиваются. Стираю их и приоткрываю дверь. На ручке чехол. Оглядываюсь — никого. Хватаю одежду и снова закрываюсь в ванной.

— Да он издевается?! — ору на всю ивановскую.