Я немного помедлила. Не была уверена в том, что именно мне следовало ответить, но в итоге кивнула.

– Ты с самого начала выделялась среди всех остальных.

– Я тебя бесила.

– Да.

– Даже не будешь отрицать этого?

– Зачем? Мы ведь говорим честно.

– И как же ты понял, что я привлекаю тебя, как омега?

– Когда тебе исполнилось восемнадцать, мне захотелось тебя выебать. Это было странное чувство, учитывая то, что я тебя считал сестрой.

Я приподняла брови. Не могла понять Брендон говорит правду или эта издевка? В свои восемнадцать я еще была не пробужденной. Серой и вообще никакой. Его же окружали шикарные омеги. Как у него могло возникнуть желание по отношению ко мне?

– Не веришь мне? – наверное, альфа что-то увидел в моих глазах.

– Да. И сейчас ты говоришь о желании. Не о чувствах.

– Потому, что желание это инстинкты. Они дали о себе знать раньше, чем я понял, что чувствую к тебе. Моя человеческая сторона к этому приходила дольше.

Я разомкнула губы, но в итоге ничего не сказала. Не смогла. Брендон первым нарушил тишину:

– Для меня было ненормально тебя хотеть, – он произнес это мне практически на ухо. Я не успела понять, в какой момент Брендон успел настолько сильно приблизиться, но вздрогнула от его хриплого, тяжелого голоса. – Мы оставались в тех же положениях. Ты все так же была моей сестрой. Я твоим братом. И ты не пробудилась, Элис. Внешне совершенно не поменялась, но с первого взгляда ты взбудоражила. Показалась мне настолько возбуждающей, как никакая другая омега. И все это лишь потому, что тебе исполнилось восемнадцать. Инстинкты дали понять зверю, что самка готова к спариванию.

– Прекрати, – я локтем уперлась в его торс, давая понять, что альфе следует отстраниться. Но он даже на миллиметр не увеличил расстояние между нами. – Ни к чему я не была готова. И никакого твоего интереса ко мне я тогда не ощутила. Хотя, я прекрасно помню тот твой приезд из колледжа.

Его было трудно забыть. То, что я не пробудилась в день своего восемнадцатилетия, для меня стало страшным ударом. Навряд ли вообще можно спокойно отнестись к пониманию того, что ты теперь калека. Неполноценная омега, которая в будущем не сможет завести детей или вообще нормальные отношения. Семью. Такая жизнь, как у всех для меня будет недоступна. Возможны вовсе другие проблемы со здоровьем. Даже страшные.

А тут еще и со всех сторон на меня обрушилось раз за разом звучащее «недоразвитая». То есть, в тот момент, когда я больше всего нуждалась в поддержке, меня, наоборот, с еще большей безжалостностью уничтожали.

Но я держалась. Ветхо, шатко, но все же стояла на ногах. Насколько бы паршиво не было, но жизнь продолжалась. Хоть и первые месяцы я почти каждую ночь рыдала по ночам.

Так уж сложилось, что именно Брендон для меня имел самое огромное значение. Я ведь его действительно любила. До дрожи и полной остановки сердца лишь от одного взгляда Дилана. Даже, если он смотрел на меня, как на пустое место.

И я никогда в этом не признаюсь, но были времена, когда я еще до наступления своего совершеннолетия, мечтала, что после пробуждения Брендон меня заметит. Он ведь являлся толстокорым, грубым альфой-верзилой, который шел лишь по своим инстинктам. Нравится запах омеги – он на нее посмотрит.

И пусть мечты были неосуществимы, но я все же раз за разом представляла, как пробуждаюсь. Становлюсь красивой и получаю свой запах. А потом Брендон видит меня. И я перед ним предстаю уже не как непонятная недоросль, а как девушка. Дилан меня замечает, принюхивается, после чего начинает за мной ухаживать.

Глупо. Какие же нелепые мысли. Даже идиотские. Но я тогда тонула в них. Вообще много всего представляла. У меня были сотни вариантов развития событий. Даже вплоть до нашей свадьбы и появления детей. Иногда у нас их было пять. Порой семь. В общем, много. Я представляла то, как Брендон меня на руках носит и любит настолько же сильно, как и я его. Целует, обнимает. Наконец-то смотрит именно на меня, а не куда-то мимо.