Алексей замер, затаив дыхание. Драку с Костенецким Мелиссино припоминал ему не раз как позорное пятно на почти безупречной репутации. На выходки других кадетов внимания не обращал – у директора есть дела поважнее, чем глупых мальчишек воспитывать. Алексей не знал, чем такую «честь» заслужил, но надеялся, что Мелиссино так о нем печется, а не просто ищет повод придраться к главному пай-мальчику.

– Да уж должен быть усердным, если твой брат. – Мелиссино почесал подбородок. – Странно. Обычно Видящие в семьях скопом нарождаются… Ну да пусть приезжает с прошением.

Впервые Алексей спешил на дополнительные занятия окрыленный. Но на полпути его вдруг скрутило – странное чувство, будто съел что-то паршивое. Алексей покосился на свои запястья: вены выделялись темными линиями – по ним бежала черная сила, которую он жег, как топливо. Сверх обычного бесов сегодня не хватал, отчего же так мутит? Наперекор тошнотворной слабости, он ускорил шаг.

К нужному кабинету на верхнем этаже вела узкая лестница. Хотя Алексей уже – неслыханное дело! – опаздывал, на первой ступеньке пришлось замешкаться, шаря по карманам в поисках носового платка – стереть выступивший на лбу пот.

В ушах шумело, перед глазами кружила черная мошкара. Ослабевшие пальцы дрогнули, платок упал на пол. Чертыхнувшись, Алексей шагнул назад и наклонился за ним.

Воздух разорвал оглушительный треск.

Алексей ошалело вскинулся. На ступеньке, где он стоял секундой ранее, лежал крупный серый булыжник.

Алексей задрал голову. Никого. Только удалявшийся топот подсказывал, что это не Бог попытался обрушить на него небесную кару.

Дурноту как рукой сняло – на смену ей пришло потрясение. За ним – ярость и испуг. Сердце бешено колотилось о ребра.

А потом его вдруг охватило веселье.

Покушение. Он только что пережил свое первое покушение.

Алексей снова нагнулся за носовым платком. Матушкин подарок, с вышитыми ее рукой инициалами в углу – тремя красными буквами «А». Пальцы сами нащупали под рубашкой образок, который Алексей носил не снимая. Присматривает за ним даже здесь…

Когда он вошел, остальные кадеты сидели по местам. Алексей окинул класс мрачным взглядом. Кто из них? Или все сразу? Остановился перед Костенецким, самым могучим из кадетов. Тот с вызовом уставился в ответ.

«Вот же ублюдок».

Алексей всерьез задумался, не совершил ли ошибку, не убив его, когда была возможность.

– Ну? – в голосе зазвенело железо. – Начали вы уже что-то делать или все дурью маетесь?

В ответ – нестройное бурчание. Алексей скривился. Что, даже «никак нет» четко не выговорить?

– Да вы ничего как следует сделать не можете, – процедил он, не сводя глаз с выдвинувшего подбородок Костенецкого. – Куда вам камни бросать, вы считать-то прилично не умеете.

– Научимся еще, – пообещал Костенецкий с тихой угрозой.

– Вот когда научитесь, тогда и занимайтесь всякой ерундой! – рявкнул Алексей. – Открывайте тетради.

С приездом брата жить стало и легче, и тяжелее. Да, одиночество и тоска по дому ослабели, но на плечи упала новая ответственность. Тягостнее всего было ждать, когда Андрей разочаруется так же, как когда-то разочаровался сам Алексей. Семье он про неприглядную сторону корпуса ничего не говорил – зачем расстраивать? Писал только об успехах в учебе и новых званиях. Но тут уж правду не спрячешь.

Конечно, Андрею пришлось легче: учителя, чью благосклонность Алексей заслужил, и к его брату относились снисходительнее. Да и со сверстниками Андрей сходился проще. Алексей с высоты своего предвыпускного класса и дарованных воспитателями полномочий без труда мог бы приструнить кадетов помладше, начни те донимать Андрея, но брат и сам справлялся неплохо. Учился старательно, но никогда не усердствовал так, как старший брат, – болтать с одноклассниками ему нравилось больше, чем сидеть, зарывшись в пыльные книги.