А то вдруг он передумает меня возвращать? Или, упаси господи, влюбится в меня и захочет сделать настоящей женой?

Или я в него влюблюсь?

Не желаю! Ни жить в мире, где с женщинами не считаются, ни делить мужа с наложницами, ни заводить с ним змеенышей!

Фантазия тут же нарисовала меня в свадебном платье, под руку с обнаженно-хвостатым султаном, а после его, со счастливой улыбкой склонившегося над белым кульком из которого торчал маленький черный хвостик.

Б-р-р-р…

Отгоняя непрошеные мысли, я потрясла головой.

Все, Варенька, забудь. Делай вид, будто ничего не случилось. А если Кай вдруг станет намекать – скажи, что ему все приснилось. Это была не ты, а твоя похотливая копия. Ты девушка приличная, до свадьбы ни-ни, один раз – не считается. Точка.

С другой стороны, если уж Кай действительно прекратил посещать гарем, пожалуй, я бы задержалась в этом мире.

На самом деле, куда мне торопиться?

Бенедикт со мной. С работы меня если еще не выгнали, то к концу отбора точно выгонят, так почему бы не остаться тут чуть подольше? Пожить во дворце, пофлиртовать с султаном, насладиться его вниманием. А через год уже вернуться домой. Если захочется, или Кай опять по змейкам ходить начнет.

Отчего бы и не рискнуть? А то, что здесь женщины не работают… так может я договорюсь?

Проклятье, да что же это за мысли такие? Почему я от одного случайного раза и какого-то запаха (пусть даже и очень приятного) голову совсем потеряла, а думать стала тем, что пониже?

Терзаемая противоречиями, добралась до комнаты, обнаружив возле двери спящего Йена. Это он меня ждал что ли, или боялся идти к султану, предвкушая смачный нагоняй?

Хихикая, тихо открыла дверь, осторожно переступив через хвост нага. Несмотря на сомнения и тонну вопросов, крутившихся в голове, настроение у меня было приподнятое, а сама я еще млела, вспоминая ласки Кая. Напевая под нос что-то романтичное, зажгла светляки, стянула с себя мокрое платье, взяла вещи, собираясь перед сном принять душ (хотя для сна времени оставалось совсем ничего).

Открыла дверь ванной и… закричала. Потому что Бенедикт, мой любимый зверек, деливший со мной горе и радость, лежал в клетке, в растекшейся под ним луже крови. Он явно был мертв и умер вовсе не своей смертью.

– Что случилось? – дверь комнаты распахнулась, ко мне вбежал Йен, сонно потирая глаза.

Не в силах говорить, я лишь указала пальцем на клетку с растерзанным хорьком.

– Наконец-то… – начал было наг, но посмотрев на мое лицо, тут же исправился: – Ты в порядке, Варя? Как это произошло?

–Не знаю. Не-е-е-т, не в порядке, – всхлипнула, утирая выступившие слезы.

Мозг пока отказывался верить в неизбежность произошедшего.

– Иди сюда, – Йен притянул меня к себе, крепко сжав в объятиях.

Принюхался, шмыгнув носом, но промолчал, за что ему отдельное спасибо.

Я уткнулась нагу в грудь, окончательно поддавшись чувствам и разразилась громкими рыданиями.

Так и плакала, сидя на полу ванной, прижимаясь к нагу, которого по началу и терпеть не могла.

Как заснула – не запомнила. Видимо просто вырубилась от усталости, растворившись в своем горе.

Проснулась уже одна – рядом не было ни Йена, ни клетки с несчастным Бенедиктом.

Кажется, наг решил ее вынести, чтобы не расстраивать меня лишний раз, за что ему вновь спасибо – опять глядеть на этот ужас мне абсолютно не хотелось.

Вздохнув, я потерла затекшую спину, переползла на кровать и снова вырубилась.

Весь следующий день прошел для меня, будто в тумане, и был самым одиноким, холодным и мрачным в моей жизни.

Вскоре, после моего пробуждения, пришли змейки с завтраком, но я даже не поднялась, и вся еда осталась нетронутой.