- Пошевеливайся! Не отнимай чужое время!

Меня небрежно пихают между лопаток.

Сумасброды несчастные!

Да что они о себе мнят?

Оборачиваюсь в сторону толкнувшего меня мужчины, зло зыркаю на него и стискиваю зубы от ярости.

- Ты однажды пожалеешь, что так отвратительно ведёшь себя с другими людьми.

- Запомни, девчонка, вы здесь – не люди!.. Вы преступники, и вы будете нести свой крест, пока не искупите вину.

Интересно, сам-то ничего нести не собирается? Отбросами всех, кто оступился, считает? А ведь наверняка тут людей больше, чем среди вот таких вот «защитников». Я не утверждаю, что все в органах такие, но уверена, что немало обиженных судьбой идут работать туда, чтобы показать своё превосходство над другими и доказать что-то в первую очередь самим себе.

- Тебе ещё повезло, что ваш надзиратель женщина. С такой внешностью ты бы искупала вину несколько иным образом, а может, и не повезло, - хохочут охранники, а я стискиваю зубы, только бы не озвучить всё, что думаю о них сейчас.

Мне важно хорошо вести себя, чтобы позволили встретиться с адвокатом, если записка до Кирьянова не дойдёт, или он откажется помогать мне. Я уже и сбежать готова, но мне потребуется помощь. Притвориться дохлым опоссумом? Хорошо бы, да только мне никто не поверит. Нужно придумать что-то действенное.

Меня определяют в камеру с полноватой женщиной лет сорока. Она выглядит обречённой, тихонечко вздыхает, смирившись со своей судьбой, рассказывает мне о детях, оставшихся на воле.

- Меня на воровстве поймали в магазине, где работала. Думала, удастся уладить всё, да не получилось, подняли старые грешки, собак и не моих на меня навесили. А как по-другому жить? Мне хотелось дать детям всё самое лучшее. Вот так и оказалась здесь. А ты за что загремела? – спрашивает соседка, но отвечать нет и малейшего желания.

Зачем знакомиться сейчас со всеми и проникаться их историями, если я собираюсь в ближайшее время покинуть это злополучное место?

А если не покину?

Страх опутывает липким коконом.

Все конечности леденеют от мысли, что мне придётся провести за решёткой пять лет.

Ребёнок будет расти не со мной, а я всю молодость угроблю.

Нет!

В таком случае лучше прервать беременность!..

Или нет?

- Ау! Новенькая, с чем попала?

- А? Да так… Муж подставил, - отмахиваюсь я.

- А-а! И такое бывает. У нас тут была до тебя Натаха Саблезубова. Её тоже подставил, но не муж, любовник! Побоялся, что она жене об их отношениях расскажет. Так она из тюрьмы нашла способ передать весточку его супруге, та помогла Натахе выйти, а муженька вдвоём раскатали. И такое случается. Может, тебе тоже с кем-то объединить усилия?

Я кошусь на соседку, кривлю губы. Уже об этом подумала, да только выбор у меня небольшой, и если этот «кто-то» откажется помогать, то всё – пиши пропало.

- А как можно на волю весточку передать?

- Так это надо будет на прогулке или в столовой выяснить, у кого свиданка скоро. Через своих и передавать информацию. Только так. Потом отплатишь. Натаха вот нам поляну такую накрыла, столько вкуснятины передала, когда вышла.

Я киваю. Намёк понят, но мне нужно выждать хотя бы пару дней. Или не следует тянуть время? Я могу заваливать Кирьянова записками, пока он не ответит мне. Сердце учащённо колотится, готовое раскрошить рёбра. Надеюсь, всё обойдётся.

- Спасибо за ценный совет. Думаю, мне придётся воспользоваться им, ведь… Нужно бороться за справедливость, правда?

- А то!.. Если действительно невиновна, то обиднее всего оказываться здесь. Я хотя бы знаю, за что свой срок мотаю. Детей жалко, с бабкой сейчас, матерью мужа. Сам он себе другую бабу нашёл давно, дети в его семье не нужны. Но ничего. Осталось меньше года, и я вернусь к ним.