Почувствовав её оцепенение, Хэфер остановился и нежно заключил её в объятия. Она ощутила, как его хвост обвился вокруг её ног, притягивая ближе. Протянув руку, она пропустила сквозь пальцы смоляной шёлк его волос. Это было так естественно и привычно – хоть и делала это Тэра прежде только тайком от него, – что придало ей уверенности. Он не знал, что уже не раз его голова покоилась у неё на коленях, что она ласково гладила его лицо, запоминая каждую чёрточку, что заботливо омывала его тело, пока заживали раны. Всё в нём было ей знакомо… и вместе с тем сегодня он открывался ей совсем по-новому.

– Ты видишь меня, а я тебя – нет, – тихо заметила она. – Это немного нечестно.

– Согласен, – усмехнулся Хэфер, – но светильник здесь остался только один. Второй мы забыли у реки…

– Даже больше, чем светильнику, кто-то из наших братьев по общине обрадуется хорошему вину, – улыбнулась Тэра, позволяя ему увлечь её глубже в темноту комнаты.

Бережно Хэфер усадил её на ложе, у которого она когда-то провела много бессонных ночей… у которого царевич, однажды очнувшись, попытался удержать её и узнать. Сердце забилось сильнее от нетерпения, от осознания того, как близко она была к своей мечте, тогда казавшейся невероятной. Нет, пожалуй, даже мечтать она не смела, что всё может зайти так далеко… Девушка вслушивалась в звук его шагов, безошибочно определяя, куда он двигался. Царевич затеплил единственный светильник, укрепив его на крюк в стене, и темнота отхлынула. Теперь ночь мягко, как большая кошка, ступала вдоль границ золотого круга.

– Раньше поэтическое сравнение глаз с драгоценными камнями казалось мне избитым и надуманным, – проговорил рэмеи, оборачиваясь к Тэре. – Но твои и правда сияют, как прозрачные бирюзовые бериллы[19].

Девушка смущённо улыбнулась. Хэфер подошёл к ней, сел рядом и взял её за руку. Она невольно вздрогнула от удовольствия, когда царевич очертил кончиками пальцев и аккуратных коротких когтей её ладонь и провёл рукой выше, к локтю. Сквозь ткань драпированных рукавов калазириса она чувствовала тепло его ладони, и желала, чтобы от его касания её не отделяла преграда даже настолько тонкая, как облачение.

Когда царевич ласково коснулся её плеча и отвёл волосы с шеи, пропуская их сквозь пальцы, целуя пряди, жар, разгоравшийся внутри, был уже настолько невыносимым, что только правила приличия мешали Тэре сорвать с себя шерстяную накидку, надетую поверх калазириса.

– Позволишь? – спросил Хэфер, ловя её взгляд.

«Да! Всё, что захочешь», – подумала девушка, глядя ему в глаза, и порывисто кивнула.

Он аккуратно расстегнул простую круглую брошь и снял накидку с её плеч, а потом не менее аккуратно сложил рядом с ложем. Следом легла и его накидка. Он остался в простом светлом схенти, прихваченном широким поясом. Причудливая вязь аккуратных тонких шрамов шла по его груди, животу и рукам, уходя к спине и к ногам, напоминая о невероятных трудах служителей Ануи. Даже большинство мумий не нуждалось в таком количестве швов. Из прошлой жизни лишь лицо его осталось прежним, нетронутым.

– Так и правда лучше, – удовлетворённо заметил царевич, расслабленно поводя плечами.

Тэра хорошо знала каждое его движение, каждую деталь его облика. Но было что-то особенное в том, что теперь можно было наблюдать за ним и любоваться им открыто, не тайком.

– Ты очень красивый, – восхищённо призналась она.

Хэфер тихо смущённо рассмеялся.

– Хорошо, что моя целительница находит меня таковым, даром что видела в самых разных и весьма неприглядных образах. Доброе слово от врачевателя дорогого стоит. Но, право, жаль, что ты не видела меня раньше.