Тэра опустила голову на плечо царевича, вверяя себя ему. Стремление к нему было намного сильнее любых сомнений, да и тех у неё уже не осталось.

Хэфер понёс её к храму. Она чувствовала, как он соизмерял свой шаг, как пытался не западать на одну ногу и не показать своей слабости. Щенки, словно проникшись важностью момента, следовали за ними спокойно и тихо. Видимо, эта ночь и правда была наполнена особым волшебством, раз юные стражи не стали пытаться извалять в песке обоих своих любимцев или затеять какую-нибудь ещё не подобающую случаю игру.

– Напомнишь, куда идти? – шёпотом спросил царевич и улыбнулся – за всё время жизни в храме он не успел выучить все входы и выходы, так много их было здесь. – А то представляешь, как неловко выйдет, если мы вторгнемся в комнату мудрого Перкау вместо нашей.

Тэра хихикнула, представив себе картину. «Нашей…» Как восхитительно это звучало!

– Позволь, я провожу, – тихо предложила девушка, когда они подходили к мосту. – А то ведь выйти и правда может неловко.

Хэфер остановился, задумавшись. Она решила воспользоваться этим моментом, чтобы не тратить его силы, и осторожно попыталась высвободиться. Бережно он поставил её рядом с собой, не выпуская из объятий, точно боялся, что жрица сбежит. Тэра нежно улыбнулась ему и взяла за руку.

– Я никуда не денусь. Пойдём… – шепнула она.

Вместе они пересекли мост над притоком и направились к спящему – как надеялась Тэра – храму. К счастью, на пути им никто не попался – только щенки следовали по пятам. Все вместе они прошли по тускло освещённым коридорам до двери в комнату Хэфера. Не выпуская руку девушки, царевич обернулся к щенкам и твёрдо сказал:

– Стражи или нет, а сегодня вам сюда нельзя.

Те заскулили, умильно завиляв хвостиками. Тэра старалась не улыбаться.

– Нет, моё сердце – камень, – заявил царевич и толкнул дверь.

Самый находчивый из щенков попытался прошмыгнуть внутрь, но Хэфер выставил перед ним ногу. Юный страж возмущённо тявкнул. Царевич приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы они с Тэрой смогли протиснуться, а потом запер, игнорируя щенячьи протесты.

– Надеюсь, Страж Порога не покарает нас за непочтение к юным проводникам Его воли, – весело шепнул он, уткнувшись в её волосы.

Девушка рассмеялась, спрятав лицо у него на груди.

Щенки возмущённо потявкивали за дверью, но вскоре, видимо, поняли, что даже привилегии храмовых стражей имеют свои пределы. Топоток маленьких лап вскоре стих в коридорах, и воцарилась тишина, которую нарушало только их общее дыхание и тихий смех. И без того тусклый свет почти не пробивался из-под двери. Если рэмеи ещё мог что-то видеть, то человеческие глаза различали лишь смутные тени.

Тэра помнила в комнате каждый уголок, учитывая, сколько времени она провела здесь за исцелением. За несколько месяцев пребывания наследника Эмхет в храме присущий ему запах – такой родной, а когда-то едва уловимый, как и сама ускользающая нить его жизни, – воцарился в этих скромных покоях, вытеснив запахи болезни и смерти.

Под ладонью Тэры билось его сердце. Ах, сколько же они боролись за это биение, и наконец-то оно стало ровным, сильным… частым.

Она снова ощутила прикосновение его губ, желанное, нежное, и ответила на поцелуй со всей силой своего чувства. Ритм его пульса отозвался нарастающим рокотом крови в её венах. Хэфер прервал поцелуй, но только лишь затем, чтобы обрисовать губами контур её лица, опускаясь ниже, к шее. Касания его губ были лёгкими, едва ощутимыми, но такими волнующими, что Тэре стало больно дышать.

Учитель называл новое тело Хэфера произведением искусства бальзамировщиков. Пожалуй, так оно и было. Но помогая воссоздавать эту форму, Тэра не думала о том, как скоро наследник сможет разделить ложе с женщиной… и уж тем более не думала, что этой женщиной окажется она. От таких мыслей девушка замерла, лишь теперь запоздало попытавшись осознать происходящее. Неужели это было здесь и сейчас, с ней? Она посмела влюбиться в потомка Божеств, и представить себе, что чувство её станет взаимным, было невозможно даже во сне. Но разве не о том сообщил ей Ануи, чья любовь к Его Богине навеки изменила этот мир? И как благодарна теперь была Тэра своему Богу, что не прислушался к её молитве в час отчаяния, что не убил её чувства, как она ни просила…