– Мне бы лошадь твою, дед, – я подошла ближе, стараясь не показать свою усталость. – Сколько просишь за неё?

– Уже нисколько, девочка. – Теперь он всё-таки удосужился посмотреть на меня, но в его голосе не было ни любопытства, ни интереса. Только усталая констатация факта.

Я недовольно прищурилась.

– Продал всё. Такой же, как ты, только поупитанней, – его взгляд прошёлся по мне сверху вниз, и я едва удержалась, чтобы не закатить глаза. – Остановилась там. Одна. Купила последнюю лошадь.

Он кивнул на таверну.

– Может, перекупишь. Иди внутрь.

– Ну спасибо, – проворчала я, чувствуя, как вихрь удач первых дней моего путешествия летит к чертям.

Таверна была на удивление маленькой: несколько крепких столов, две пары окон. Окна, к слову, здесь были редкостью – в краях без крупных рек прозрачное стекло было роскошью, а уж держать его не выбитым в месте, где регулярно раздаются пьяные мордобои, – вообще безумие.

Трактирщик оказался молодым, рядом с ним суетилась его жена – пухленькая, с круглым животом. Глядя на их теплые, приветливые улыбки, я почувствовала себя слегка неуютно.

– Добро пожаловать! – жизнерадостно приветствовал меня трактирщик.

Я подняла руку, махнув в ответ, и подошла к стойке.

– Мне бы поесть что-то на скорую руку и комнату на ночь.

– Сейчас что-нибудь найдём, – радушно ответил он, уже наливая густой бараньий суп в глиняную миску.

Но моё внимание уже переключилось на нужную мне особу.

Крепко сложенная блондинка, примерно моего возраста, но с явными следами бурной жизни. Пьяная в стельку, хоть и старалась держать себя в руках.

Наёмницей она точно не была – слишком уж… не воинственная. Скорее путешественница, купчиха или просто кто-то, кому повезло выкупить последнюю лошадь.

Хотя было два нюанса.

Во-первых, ворон.

Жирный, наглый, чёрный, как беззвёздная ночь. Он восседал на столе, словно законный владелец таверны, и методично клевал остатки ужина хозяйки.

Во-вторых, явная любовь к выпивке.

Перед ней стояли пара пустых кувшинов, и, судя по выражению лица трактирщика, это было далеко не первое её застолье.

Я устало перевела дыхание.

Купит ли она обратно лошадь? И если нет, то насколько глубоко мне придётся опуститься, чтобы достать её другим способом?

Я вздохнула, ещё раз окинув взглядом таверну, и направилась прямо к ней.

– Эээй, подруга, – я натянула самую дружелюбную улыбку и без спроса опустилась за её стол, устроившись напротив.

Её птица, этот жирный наглый ворон, тут же повернула голову в мою сторону, словно оценивая, стоит ли клюнуть меня прямо в глаз. Но его хозяйка и бровью не повела.

Блондинка склонилась над кружкой, прикрыв глаза рукой, которой поддерживала голову.

– Подруга, говорю, – повторила я, осторожно протягивая руку в кожаной перчатке, собираясь слегка похлопать её по плечу.

Но не успела – она дёрнулась резко, будто от удара молнии, и уже в следующую секунду тыкала мне в шею ножом. Ну, как ножом. Столовым..

Точнее, той самой тупой вилкой из её миски, которой она до этого доедала тушёную репу.

– Я тебе не подруга! – прошипела она, чуть склонив голову набок.

Я напряглась, но не шелохнулась.

Ну, в третий раз за эти дни мне угрожают – пора задуматься, не теряю ли я хватку?

Хозяева таверны замерли. А блондиночка, как я уже мысленно её окрестила, пялилась на меня покрасневшими глазами – видимо, недавно плакала.

Она перегаром в лицо не дышала, она им дышала вообще на всю таверну. Повисла неудобная тишина.

Я спокойно посмотрела ей в глаза своими узкими кошачьими зрачками, прикидывая, как лучше себя повести. Но не успела. Ворон громко каркнул, и она резко отдёрнулась, будто очнувшись.