Социалистический елей,
И на нас, как правило, спускали
Борзописных сук и кобелей.
Эти назывались – комсомолки,
Те – непревзойденные борцы.
А теперь потасканные «телки»
И не в меру шустрые купцы.
Мы ж сидим на камушке исправно,
Чаще голышом иль натощак,
А идти налево иль направо
Не приходит в голову никак.
Ведаем понуро и привычно,
Не теряя сон и аппетит:
К нам всегда в Россию самолично
Соловей-разбойник прилетит!
«Дожди и снега выпадают…»
Дожди и снега выпадают
По воле высоких небес,
А зубы мои выпадают,
Поскольку я в возраст залез.
Сверкает зубами угрозно
Зимою колодезный сруб.
Навек белозубы березы
И месяц-шатун белозуб.
Послушно свой мякиш глотаю,
Давлюсь шепелявостью слов.
Черна только смерть гробовая
От пяток до черных зубов.
«Я никогда политиком не слыл…»
Я никогда политиком не слыл,
Я славил землю, родину, пространства,
Но вдруг на месяц праведный завыл
От нашего борзого окаянства.
Перечислять ли старые грехи,
Коль в голове забавные новины,
Мол, все пошли мы дружно от сохи,
Но ныне клюкву путаем с рябиной.
Окститесь, мы не в холе и тепле,
Нам не чураться радостей скоромных.
Землянам жить пристойно на земле,
А не в стальных хоромах небоскребных.
И потому велением небес
И нашего борзого окаянства
На родину был послан мелкий бес
И сжил под корень русское крестьянство.
«Люблю я обитателей больниц…»
Жене
Люблю я обитателей больниц
И также сердобольных посетителей:
Те лечатся до положенья ниц,
А эти в роли загнанных носителей.
Ты не таскай мне банки без конца,
Куриной тушкой не осилить боли,
А набери сухого чабреца —
Он горько пахнет вечностью и волей.
Дай Бог самой в палату не попасть,
Чтоб не говеть и хрип не гнуть целителям,
А я нарочно выхвораюсь всласть
И дам «отлуп» любезным посетителям.
«Разумом – не птица…»
Разумом – не птица,
Верь, не обману,
Стал я часто злиться
На свою страну —
Не бежит сторонкой
За страной другой,
Пьет наперегонку
И наперебой.
Ей беспрекословиц
Всех не перечесть,
Может, это совесть
Или даже
честь?
Вот подходит к краю
И моя стезя.
Я в сердцах караю
Самого себя.
Темен или
светел,
Молод или стар,
Буйно профурлетил
Свой небесный дар.
Лишь одна зарница
На чело легла:
На тебя мне злиться
Не хватает зла.
«Прикрылись праздники Кремля…»
Прикрылись праздники Кремля
Божественными службами,
А шествия церковные —
С языческими в лад.
Такой мы пуганый народ,
Что, заручившись дружбами,
Закрыв глаза,
Взасос и кровь
Целуем всех подряд.
Мы, как медведи-шатуны,
Очухались от спячки,
Не позволяет здороветь
То сплин, то некий блин.
Нам в душу плюнули хохлы,
И даже на кулачки
Нас вызвал нагло, впопыхах
Изжеванный грузин.
Нас учат жить и гулевать
Мошенники и крали,
На всех экранах в бубны бьют
И пляшут трепака.
У нас оттяпали поля,
Страну у нас украли,
А мы безвольно и взахлеб
Валяем дурака.
Достали разом до кишок
Вруны и рукосуи,
Попробуй раз их и всерьез
Отважно побори.
Окститесь, милые мои,
Не поминайте всуе,
Не продавайтесь никому.
Иль черт вас побери!
«Когда б я знал, на что и где упасть…»
Когда б я знал, на что и где упасть,
Соломки постелил бы на дорогу.
Я сроду не отваживаюсь красть
И не надеюсь на щедроты Бога.
Да зарастет былое трын-травой,
О будущем не вымолвлю ни звука.
Кувшинка мне пожарной головой
Легко кивает с глади Бузулука.
Сентябрь поспел, как жито в закромах,
И небеса бездонно-запредельны,
И сосны бузулуцкие впотьмах
Качаются почти что корабельно.
Как славно душу тешить в сентябре
Тем, у кого мозги давно седые.
В филоновской церквушке на бугре
Венчаются поспешно молодые.
Потом они челомкаются всласть…
А мне уже и сласть не по карману.
Но коль не в силах вечности украсть,
Я никому завидовать не стану.
«Иду враскачку, как за плугом…»