Белый ад Аид. А

1

Брайан поднялся в свою комнату, стараясь не шуметь. Его пальцы, всё ещё хранившие аромат её кожи, скользили по простыням, словно пытаясь ухватиться за воспоминания. Он вдыхал остатки её запаха, задерживая дыхание, наслаждаясь каждым мгновением.

Снова пришло возбуждение – не то, которое вызывала её близость, а то, что рождалось от воспоминаний. Он лежал неподвижно, позволяя фантазии овладеть собой, пока её запах не проник в каждую клетку его тела. Закрыв глаза, он продолжал, утоляя свои желания.

Когда он наконец погрузился в сон, его мир наполнился образами. Софи снова была рядом. Она стояла у окна своей комнаты, и свет её лица казался почти волшебным. Она улыбалась ему, и в её глазах была манящая тайна. Звала его. Он шагнул к ней, но как только поднял взгляд, воздух наполнился страшным звуком – резким, отчаянным криком из её окна.

Он замер, в глазах застыла паника. Крик оборвался. Подняв голову, он увидел, как кровь стекает по стеклу, оставляя мерзкие следы. Мгновение – и его тело сковало оцепенение. Он рванул к дому. Лестница, казалось, не кончалась, каждый шаг отдавался тяжёлым эхом в ушах. Ноги подкашивались, но он не мог остановиться. Наконец, дёрнув ручку двери её спальни, он ворвался в комнату.

Софи лежала на полу. Разрубленная. Куски её тела разлетелись, как кукольные части. Он звал её по имени, но никто не отвечал. Сердце билось так быстро, что казалось, он не мог вдохнуть. Он заметил странное – нет головы. Где-то в углу что-то блеснуло. Оглядев комнату, он повернул голову влево и замер.

На постели, прямо перед ним, на белоснежных простынях лежала отрубленная голова Софи. И её глаза были открыты. Она улыбалась.

1980 год.

На улице стоял ужасный холод, дул промозглый ветер и моросил мелкий дождь. Ева стояла под зонтом, пытаясь согреться, и слегка подпрыгивала на месте. На ней было нежно-розовое хлопковое платье, которое, увы, не могло согреть её в этот октябрьский день. Рюши, которые так долго пришивала её мама, теперь танцевали на ветру, и Ева с улыбкой наблюдала, как они плавно взлетают, словно крошечные лепестки цветов.

Она вспомнила, как мама принесла ей отрез ткани, завернутый в газету. Эстер, с сияющими глазами, подошла к дочери и показала ей узор мильфлер. Ева часто вспоминала тот момент, когда её мать с гордостью говорила, что сама сошьёт для неё платье. Мама мечтала, как Ева будет щеголять в нём в тёплые дни. Тогда Ева была ещё подростком, и её мир был полон надежд и простых радостей.

Но теперь, когда октябрь наступил, а промозглый холод пронизывал до костей, её платье уже не согревало. Ева стояла под зонтом, осознавая, что, несмотря на всю её мечтательность, жизнь была не такой простой. Она снова посмотрела на улицу и поняла, что её сердце в этот момент уже не принадлежало этому миру. Она была слишком разочарована тем, что её мечты и её родители, с их строгими принципами, противились её отношениям с Отто.

В этот момент её взгляд приковался к фигуре, которая шла сквозь промозглую непогоду.

И вот, словно в замедленной съёмке, он подошёл к ней. Отто, в своей старой, потерявшей форму куртке, с едва заметной улыбкой на губах. Всё вокруг казалось тусклым по сравнению с тем светом, который исходил от него. Он был тем светом в её жизни, которого ей так не хватало.

– Привет, – сказал он, и, несмотря на усталое лицо, в его глазах сверкал тот самый огонь, который, как и прежде, заставлял её сердце биться чаще.

Отто с улыбкой подхватил её за талию и, покрутив в воздухе, неожиданно поскользнулся на влажной дорожке. Он едва не упал, но в последний момент сумел удержаться. Её смех, как прозрачные капельки дождя, прозвучал в этот момент сладко и непередаваемо.

– Ох, ты что, с ума сошёл! – засмеялась она, покачивая головой, но всё равно почувствовала, как в груди её заныло нечто тёплое. Он всегда был для неё таким – немного непредсказуемым, порой слишком беспечным, но всегда любимым. Он снял свою куртку и укутал её.

– Прости, что задержался. Не мог уйти раньше. Были мелкие проблемы на смене, с бригадой, – объяснил он, но она знала, что это не имеет значения. Важно было лишь то, что он был рядом.

Ева лишь тихо кивнула, и его ладонь, осторожно обвив её руку, передавала тепло, которое было для неё самым драгоценным. Его прикосновения были мягкими, но уверенными, а дыхание слегка слышалось рядом, как нежный ветер, играющий её волосами. Он никогда не отпускал её руку, не давая шанса усомниться в том, что всё, о чём она мечтала, было на расстоянии всего лишь одного шага.

Ева оглянулась на родные места – родной город, родной дом, родные лица. Но почему-то всё в этот момент казалось таким чужим. Взрослая жизнь, с её обязанностями и требованиями родителей, как будто тянула её назад. Её родители, из богатой еврейской семьи, всегда стремились к высшему классу. Отец Филипп был профессором химии, известным и уважаемым человеком, а мать, Эстер, с трепетом и заботой следила за тем, чтобы дочь всегда была в окружении людей, достойных её положения. Ожидания были ясны: будущий муж должен был быть достойным, серьёзным и обеспеченным.

Эстер часто говорила дочери, что ей следует найти подходящего спутника жизни, который сможет обеспечить ей не только любовь, но и комфорт. Она надеялась, что это будет кто-то вроде Питера, сына местного юриста.

И вот он – Отто Нойманн. Парень из простого дома, сирота, который сводил концы с концами, и, несмотря на все свои достоинства, он был для её родителей не более чем «неподобающим кандидатом». Но Ева не могла представить свою жизнь без него. Он был для неё всей её вселенной. Он был тем, кто верил в неё, поддерживал, был тем, кто заставлял её сердце биться чаще.

Эстер скрывала от Филиппа, что её дочь проводила ночи с Отто. Она не хотела признавать, что их подростковая любовь переросла во что-то более глубокое.

Отто же понимал, что их чувства не были просто юношеской влюблённостью. Несмотря на все препятствия, он ждал её совершеннолетия, чтобы предложить ей свою руку и сердце. Он скопил достаточно денег, чтобы купить ей кольцо из белого золота с крошечными сапфирами, которое она так хотела.

Свадьба была назначена на 25 апреля 1982 года. В этот день Ева, стоя перед зеркалом в свадебном платье, с волнением рассматривала своё отражение. Когда Филипп открыл дверь детской, он увидел счастливую дочь, которая словно ожила в этом образе.

В его голове промелькнули воспоминания. Он вспомнил, как впервые взял её на руки – маленькую и хрупкую малышку, которая рассматривала его, щурясь от света. Вспомнил её пятое Рождество, когда она, обняв его, получила долгожданную куклу. Вспомнил, как она ненавидела занятия по фортепиано и с громким стуком бросала портфель на пол, рассказывая с яркими гримасами, какие противные руки у мисс Деборы. Вспомнил её первые слёзы из-за первой любви, и вот она уже невеста, которая вот-вот покинет родной дом и начнёт новую жизнь с этим парнем.

Филипп, поддерживая свою дочь под руку, с нежностью наблюдал за ней. Её длинная фата была усыпана лепестками роз, которые бросали ей вслед маленькие девочки. Он повернулся к дочери, и она была так счастлива. Передав её в руки Отто, он отвернулся, чтобы никто не увидел, как по его щеке скатилась слеза, как в тот самый февральский день, когда появилась маленькая Ева.

К сожалению для Евы, погода была ясной и безветренной. Она подняла голову и, убедившись, что лепестки розовых цветков не будут опадать на неё, вздохнула.

Отто не отпускал её руку и после слов священника произнёс:

– Ева, я благодарен, что ты была не лучшим водителем в тот роковой день, когда влетела мне в спину на велосипеде и сбила меня с ног. Хотя я и сломал руку, но встретил женщину, которая стоит передо мной сегодня. Я обещаю любить тебя до конца своих дней, несмотря на любые трудности в нашей жизни. Я люблю тебя, Ева, и буду любить тебя и в другой жизни.

Некоторые женщины, присутствующие на церемонии, вытирали слёзы. Мать невесты, держа руку мужа, не могла сдержать слёз. Увидев, что и глаза Филиппа были влажными, она прижала голову к его плечу и расплакалась ещё сильнее.

Ева дрожащим голосом произносила свою клятву:

– Милый мой Отто, прости, что сбила тебя на велосипеде в тот день. Я не хотела причинять тебе вред. Но если бы я могла заглянуть в будущее, то сбила бы тебя ещё раньше. Я люблю тебя, Отто, и обещаю любить тебя до конца своей жизни и в другой жизни.

Глаза невесты блестели от слёз, и она не сразу заметила, что на них падают лепестки цветков. Удивлённо глядя на своего мужа, она не понимала, почему лепестки падают в ясную и безветренную погоду. Ева считала это благословением Бога.

Но это было не благословение Бога, а друзья жениха, которые услышали от матери невесты о её мечте, которой сегодня не суждено было сбыться.

1998 год.

Ева Нойманн сидела в своём уютном дворике, наслаждаясь последними лучами летнего солнца. В руках она держала бокал с коктейлем, и его прохлада в тёплом воздухе словно успокаивала её мысли, заставляя их расслабиться. Сад вокруг был наполнен ароматом цветов, а тихий шелест листьев создавал атмосферу покоя. Всё было как обычно – её мир, мир, в котором всё давно на своём месте. Но вдруг что-то нарушило этот размеренный порядок.