В Севастополе Врангеля встретил генерал С. Г. Улагай, который доложил ему о состоянии белых сил, оказавшихся в Крыму на тот день. Боеспособными можно было считать только корпус генерала Я. А. Слащёва (3,5 тысячи штыков и 2 тысячи сабель), который отстоял Перекоп и не позволил красным с налета ворваться на полуостров. Остальные войска – прибывшие на кораблях основные силы добровольцев, четверть Донской армии и небольшие силы кубанцев, деморализованные отступлением, в «себя еще не пришли».

Большая часть Вооруженных сил Юга России еще оставалась на черноморском побережье Кавказа в районе Туапсе – Сочи, ведя там бои. Это были: Кубанская армия численностью до 40 тысяч человек, 2-й и 4-й Донские корпуса общей численностью до 20 тысяч человек, другие воинские части. У белого командования имелись суда, на которых можно было перевезти большую часть этих сил в Крым, но оно надеялось, что остававшиеся там войска перейдут к успешным партизанским действиям.

Тем временем вокруг Крыма развернулась дипломатическая игра. 29 марта 1920 года английский министр иностранных дел Д. Н. Керзон предложил Москве начать переговоры с белыми о сдаче последних на условиях амнистии.

31-го числа красные войска предприняли неудачную попытку ворваться на полуостров.

1 апреля Москва ответила Лондону, что согласна разменять крымских белогвардейцев на венгерских заключенных, оказавшихся в тюрьмах после подавления революции в Венгрии в августе 1919 года.

3 апреля корпус генерал-лейтенанта Слащёва отразил новую попытку противника прорваться через Турецкий вал (Перекоп) на полуостров. Впоследствии советское командование высказало версию, что оно само прекратило наступление, ожидая обещанной сдачи белогвардейцев. В августе месяце «спаситель» Крыма Слащёв получил по врангелевскому приказу почетное проименование «Крымский».

6 апреля Керзон предупредил советское правительство, что если его войска не остановят наступления на Юг, то Британия пошлет военные корабли поддержать белых в Крыму. Фактически это был ультиматум.

9 апреля командующий английской эскадрой на Черном море адмирал Де-Ребек попросил Врангеля и его генералов «держаться».

16 апреля английский генерал Перси заявил барону Врангелю, что в случае продолжения Гражданской войны Лондон его не поддержит

15 апреля Москва, которая вела переговоры с Керзоном, подтвердила, что согласна на капитуляцию белых и выезд врангелевских войск из Крыма.

17 апреля в Крым из Парижа на имя барона П. Н. Врангеля пришло сообщение о том, что французское правительство отрицательно относится к соглашению белых с большевиками. После этого Врангель переориентировался с Англии на Францию, именно у нее ища поддержку.

21 апреля глава лондонского МИДа дал ответ советскому правительству: речь должна идти не о капитуляции, а только о перемирии воюющих сторон.

В итоге дипломатического «общения» держав Антанты с Москвой Франция предоставила главнокомандующему Русской армией генерал-лейтенанту П. Н. Врангелю заем в 150 миллионов франков. Из Франции в Крым доставили тяжелую артиллерию, из Болгарии, Румынии, Турции и Греции – вооружение и военное снаряжение (в том числе немецкое), невостребованное в Первой мировой войне.

Пока между Лондоном и Москвой шли такие переговоры относительно судьбы белого Крыма, белый главнокомандующий Врангель на полуострове не сидел сложа руки. 16 апреля в Евпатории, делая смотр Донскому корпусу, объявил донцам следующее:

«Нужно готовиться к дальнейшей борьбе. Я буду рад видеть вас во главе нового похода для освобождения России и тихого Дона. Я совершенно уверен, что попытки союзников заключить мир с большевиками будут тщетны…»