Девушки так и покатились со смеху, прикрывая ротики ладошками, затянутыми в тонкие кружевные перчаточки.

Белоснежка затравленно оглянулась и отступила. Смех девиц ранил ее в самое сердце. Она чувствовала себя несчастной и ужасно напуганной. И даже про свой котел позабыла.

А ее недоброжелательницы — нет…

— А это что за кастрюля?! — войдя в азарт, выкрикнула одна из девиц. Видно было, что она очень хочет понравиться девице-заводиле. А для того надо поддеть Белоснежку как можно больнее; и она очень старалась нащупать наиболее уязвимое место.

Заводила обвела присутствующих высокомерным взглядом из-под прикрытых век. Девицы, смолкнув и затаив дыхание, в восторге ждали от нее очередной колкой шутки.

— Это никакая не кастрюля, — произнесла она поучительным тоном. — Это… корзинка с легким перекусом Ее Высочества. Пикник. Это ведь очень мило — легкий перекус на природе, не так ли, Белоснежка?

Девушки так и грянули хохотом, сгибаясь чуть не пополам от смеха. Котел был огромен, грязен и тяжел, и ели из него, как вы помните, свиньи. Но в головах обидчиц картинка, как Белоснежка, словно поросенок, чавкает из этого котла, вполне укладывалась.

— Ее Высочество хотела присесть где-нибудь в кустиках, в одиночестве, — притворно вздохнула заводила, — и счавкать… ой, то есть, съесть все до донышка. Одна. Чтобы никто не мешал. Чтобы ни с кем не делиться. Но вы зря волнуетесь Белоснежка! Мы ни в коем случае не претендуем на ваше… хрючево. Или что там у вас припрятано от нас?

Белоснежка с ненавистью взглянула на котел мести, весь закопченный, в потеках простокваши. В груди ее заклокотала обида и злость, рука сама нащупала припрятанную в кармане заветную банку…

Меж тем заводила, эта красивая, но такая злая девушка, подошла к Белоснежке вплотную и заглянула в ее глаза, полные стыда, своими, злыми и веселыми.

Глаза у нее были как два изумруда. Такие же зеленые и такие же холодные.

— Что у тебя там, толстуха? — очень тихо и очень неуважительно поинтересовалась она, гадко посмеиваясь. — Твой обед?

И Белоснежке стало ее совсем не жаль. Совсем.

— Нет, — в тон ей ответила Белоснежка, большим пальцем с чпоканьем открывая крышку заветной банки. — Твой!

Она вдохнула поглубже и задержала дыхание, чтобы запах Вкусночихи не втягивался в ее ноздри.

Ловким пинком снесла с котла тяжелую крышку.

И одним точным движением опрокинула в простоквашу с раскисшим в ней пирогом всю, абсолютно всю Вкусночиху, что была в банке…

…Простокваша бурлила, перекисая во второй раз. Над котлом раздался легкий взрыв, и поднялось целое облако пара.

Нет, в целом помои остались помоями, и вида они были преотвратительного.

Но, судя по лицам мигом смолкших девиц, над полянкой разлился такой волшебный аромат, что у них напрочь отшибло всякую брезгливость да и вообще весь разум.

— Что это так пахнет?! — прокричала одна, в исступлении сжимая кулачки. — Как будто самый свежий, самый ароматный пирог с жареной на сливочном масле картошкой и с мраморной нежной телятиной!

— Как будто торт с вишнями и с заварным кремом! — подхватила другая.

— Как жирная стерлядь под белым соусом! — завопила третья.

А вот заводила ничего не сказала.

Она находилась к котлу ближе всех, и ее волшебный запах свел с ума самую первую.

Утробно рыча, как самый грозный и злобный пес, она отпихнула Белоснежку и кинулась к грязному котлу.

Ручками в белых кружевных перчатках она выхватывала раскисшие в простокваше куски горелого пирога и пожирала их, заедая сырыми рыбьими головами.

Увидев это, и другие девицы, побросав свои зонтики, кинулись к котлу и обступили его, Отталкивая друг друга, они черпали простоквашу ладонями, словно ложками, и пили ее, как будто ничего вкуснее в жизни не ели.