– Господин комендор, я хотел бы заручиться вашей поддержкой! – всё же заговорил Риваль, – Как вы можете понять, у нас остался лишь один вариант отстоять город, ну или хотя бы попытаться его отстоять. Нам нужны люди в строй! И я планирую призвать к оружию всех, кто есть в этой глуши, тем самым выиграв время!

Выпрямившись, Баримон скрестил руки на груди и нахмурил брови.

– Какого рода поддержку вы хотите получить?! – поинтересовался Гарард, – Я пока не понимаю хода ваших мыслей!

– Сила! – коротко отмахнулся Риваль, – На ваших плечах сила в лице ваших людей! Мне нужно показать её!

Ткнув пальцем в сторону витражной балконной двери, Карлайл учтиво кивнул в сторону собеседника.

– Думаю, вы не удивитесь, узнав, что … – сделав короткую паузу, Риваль продолжил, – … местный люд не многим лучше, чем так называемое «гвардейство», что здесь ошивалось! Они алчны, трусливы, но уважают силу! Разумеется, никто из них не согласится по доброй воле вставать под ружьё, но, при помощи весомых аргументов, это будет гораздо проще!

Изумлённо выгнув бровь, Гарард небрежно хмыкнул.

– Вы предлагает мне?! – возмущённо буркнул Баримон, – Я должен этим заняться?!

– Совсем не-е-е… – стихнув на полуслове, Карлайл резко изменился в голосе, – А почему бы и нет?!

Просияв в лице, Риваль быстро обогнул стол, встав подле комендора. Было совершенно очевидно, что Гарард, сам того не подозревая, подсказал комиссару «тайной экспедиции» отличную идею, исполнение которой теперь ложилось на его собственные плечи.

И хоть в изначальном плане, Карлайл намеревался попросить у Баримона лишь солдат для усмирения бунта несогласных встать под ружьё, то сейчас, Риваль в корне изменил своей идее, полностью переписав собственные планы. Теперь, комиссар всецело надеялся убедить комендора лично заняться вопросом рекрутов и явно рассчитывал на успех.

. . .

Восход уже миновал, и свет полуденного солнца бесцеремонно заливал холмистые просторы земли Линдс. И пока ворвавшийся в пригород Ринвуда бодрящий бриз будоражил сознание уставших горожан, на центральной площади было неспокойно.

Уже давно миновал час расплаты, что возмездием обрушилась на головы нечестивцев, и канул в лету минувший боевой рок, ударивший в самое сердце Ринвуда, но прямо сейчас, на пепелище выгоревшей дотла площади, разразился бурный форум, на котором горожане были вольны самостоятельно избрать свою судьбу.

Вопреки намерениям и ожиданиям комиссара Риваля, комендор Гарард, хоть и принял крамольный рок вербовки новых рекрутов, но отнёсся к этой задаче по-своему, опираясь на личные измышления. И хоть Карлайл всячески пытался убедить в необходимости выступать с позиции жёсткой силы, Баримон к идеям не прислушался, избрав свой путь.

Заложив на площади блокгауз, Гарард велел спустить с галеона пару пушек, установив их по обе стороны от фортификации. Установив солидных размеров флагшток, Баримон велел отыскать истинный срединийский флаг, и вскоре над площадью развевалось полотнище не фиолетовых, но синих оттенков, с изображённой на нём головой золотой рыси.

На окраине площади стоял эшафот, в петлях которого висели три тела, принадлежавших печально известным господам, что делами своими не вызывали у горожан почтения, а то и вовсе зарождали в их душах ненависть. Не в назидании, но в доказательство решимости, Гарард велел оставить эшафот на всеобщее обозрение.

Чуть поодаль всё ещё стояли останки выгоревшей кареты, и если все прочие дормезы с повозками были разобраны и с площади убраны, то один всё же пришлось оставить. Разумеется, речь об экипаже, что облюбовала троицу шутов, как зеницу ока берегущих свою королеву с аспидными глазами.