Инкрас всегда представлялся Эдемом на земле, излюбленным местом Хепри, где его почитали намного больше, чем в других уголках Ватмира, но всё же Эдемом Инкрас был лишь для «избранных».

— Посмотрите, сколько бедняков собралось возле Камня Судьбы, — подала голос сестра, перекрикивая шум машины. – Почему этих отбросов вообще пускают на Инициацию?

— Что это за выражения, Элинор?! – возмутилась мама.

— А что я такого сказала? – искренне удивилась сестра, откровенно не понимая, что говорит не так. — Это же, и правда, бедняки, у которых даже магии нет. Обычные отбросы.

— Скажешь такое на людях и опозоришь семью, — высокомерно взглянула на толпу с высоты Атмора Белла. – Какими бы никчёмными они не были, — тут мама чуть повысила голос, сжав руки на коленях, — от них есть польза.

— Ага, они берут кредиты в банках на новую версию нашего шароноида, — глумливо заметила Элинор, когда машина начала спускаться и подъезжать к огромному амфитеатру, где и располагался Камень Судьбы.

В само святилище простолюдинов не пускали, представители древних родов предпочитали смотреть, как решается судьба их детей не в компании бедняков, но те все равно приходили. Возможно, люди надеялись, что и их детям позволят коснуться Камня Судьбы, или мечтали увидеть самого бога Хепри, который нечасто, но посещал Инициации. А может быть, они приходили ради того, чтобы развлечься и воочию посмотреть на тех, кто правит Инкрасом.

Я абсолютно не понимала, почему все эти люди год за годом собираются здесь, даже при условии, что их не пускают внутрь и держат за забором. Да я и не могла понять. Пусть у Белла не принято иметь прислугу, и мы все всегда делаем сами, хоть и при помощи магии, мне никогда не понять, каково это — жить в трущобах, питаться крысами, месяцами ждать очереди к целителю. Или зачем мечтать о шароноиде, как о средстве роскоши, вещи из той части мира, которому никогда не будешь принадлежать всего лишь потому, что не родился в нужной семье.

— Люди склонны недооценивать свои возможности, — равнодушно произнес дядя и почему-то посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

Неужели он опять намекает, что мне стоит смириться со своей судьбой? При матери он никогда бы не стал говорить об этом прямо. Ведь официально он поддерживает все ее решения, особенно те, что касаются Керра. Я отвернулась, чтобы скрыть своё недовольство от подобных высказываний или чтобы не нарываться лишний раз. Мне просто нужно как-то пережить этот вечер, и тогда я вернусь в башню отца и продолжу работать над артефактом, который поможет мне сбежать из этого мира.

Машина остановилась во внутреннем дворе, рядом с такими же дорогими средствами передвижения. К нам подбежал какой-то человек, учтиво поклонился и помог маме выбраться из машины, мы с сестрой вышли сами.

— Доброго вечера, госпожи, господин, — низко поклонился мужчина, так что мне даже стало неловко от его искусственно-вежливой улыбки и лебезящего поведения.

— Белла, — сухо назвал имя нашего рода дядя, напрочь игнорируя приветствие. Мама взяла его под руку, придав лицу такое важное и гордое выражение, словно она, по меньшей мере, королева.

— Пойдемте, девочки, — поторопила она нас, когда услужливый мужчина принялся что-то быстро говорить, провожая нас к входу в амфитеатр.

— Сати, не горбься, — не глядя и не оборачиваясь, осадила меня главная женщина рода Белла, когда я пошла следом за гордо расправившей плечи Элинор. Тяжело вздохнула, желая чтобы все это скорее закончилось.

Слуга повел нас по коридору и вывел к открытому амфитеатру, первое, что бросилось в глаза при входе в него – Камень Судьбы, сиротливо стоящий посреди оного на трехметровом пьедестале с ведущей к нему лестницей из черного мрамора. Я остановилась как вкопанная, чувствуя дежавю, сразу перед глазами встала картина, как это было со мной семь лет назад. Никто не ожидал, что после того, как я коснусь камня, из него повалит желтый дым – признак того, что моя судьба стать артефактором.