«Видимо, шейку бедра сломала, – с досадой подумала она. – Хорошо, хоть шею не свернула. Господи, за что же ты меня так наказываешь, чем провинилась перед тобою?!»

Она медленно открыла глаза. Муть перед взором постепенно исчезала, сознание, подгоняемое болью, потихоньку возвращалось, давая ей понять, что она лежит в гостиной на холодной плитке пола возле лестницы на второй этаж. Причем лежит в неудобной позе, с неприлично задранной полой халата, и ей кажется, что все её кости сломаны.

Потом пришло понимание, что сегодня суббота, утро, и она в доме своего сына одна.

Да я же упала с лестницы! И не просто упала, а слетела с неё кувырком, пересчитав все эти окаянные каменные ступеньки! – внезапно вспомнила Наталья Николаевна.

Говорила же и не раз своему сыну Андрейке, что эта лестница, ведущая на второй этаж, опасна!

Правда, для окружающих он уже давно не Андрейка, а Андрей Михайлович, весьма уважаемый бизнесмен и хозяин роскошного дома в престижном месте.

Но пусть даже у него своя фабрика по производству мебели, магазины и пяток ресторанов, всё равно для неё он будет Андрейка, как в детстве.

Да ещё эта дизайнерша – прости Господи, дал же Бог названьице профессии! – вздорная бабёнка со своими непомерными амбициями: «Так сейчас модно! Нас так обучали в Лондоне! Никто сейчас не делает площадок на лестницах, они должны быть прямыми, идти на всю длину, и чтобы перила непременно были стеклянные». Вот сын её и послушал.

Из-за этих перил она и полетела вверх тормашками прямо со второго этажа. Ну не увидела она их, этих перил проклятущих. Да и кто в здравом уме будет хвататься за ребро стекла, даже если оно толстое и гладко обработано? Вот Наталья Николаевна и промахнулась. Хотела ухватиться рукой, да не попала.

А ещё эта высота. Ну зачем, спрашивается, делать первый этаж почти пятиметровой высоты? Ведь ей, чтобы спуститься на первый этаж, приходится минут десять ковылять по этим ступенькам, держась за треклятые стеклянные перила и опасливо поглядывая вниз. О подъёме и говорить нечего.

А годы берут своё, не молодая уже давно, да и болезни разные постоянно мучают, никакие лекарства и деньги не помогают их все вылечить, как её сын ни старается. Он, правда, обещал поставить лифт на второй этаж, и его вроде даже уже заказали где-то в Европе, но пока не привезли.

А ещё он постоянно говорит ей:

– Мама, ну зачем тебе спускаться? Тут, наверху, у тебя всё есть. Даже ванную комнату с туалетом и джакузи только для тебя сделали. Индивидуальную. Если хочешь свежим воздухом подышать, выйди на лоджию. Вон она какая огромная. Живи и радуйся! А если поесть или попить что захочешь, только скажи, и Лена тебе сразу же всё принесёт.

Как же, радуйся! Брезгует ею сын, вот и вся радость. А ванных комнат этих – как грязи, аж пять штук на этаже. Куда их столько?!

Да и что она, сыч какой, чтобы сидеть на втором этаже безвылазно? А если мешает им, зачем тогда забирали её со старой квартиры? Жила бы там помаленьку себе в удовольствие да на лавочке с соседками общалась. А тут, в этом коттеджном поселке, ни с кем и не пообщаешься толком. Вроде вокруг красиво – решетки узорчатые, зелень, всё окультурено, а души не чувствуется. И соседи все на машинах – утром уезжают, вечером приезжают. Постоянно тут только прислуга живёт, да охранники как цепные псы по улочкам рыщут, сторожат хозяевами нажитое. Этакий престижный городок в европейском стиле для проживания прислуги. Так что общаться тут особо и не с кем.

Сноха вон и та детей своих гувернантке скинула и целыми днями где-то пропадает. А внуки то в английской школе, то на тренировках, то на уроках музыки – будто из них вундеркиндов или многоборцев готовят. Сын весь в своём бизнесе. Совсем с матерью разговаривать перестал, только ночевать и заезжает.