Мои глаза округлились. Да как… да как он смеет! Мне и так нелегко, а какой-то знакомец будет мне рассказывать, что я угрюмая и ленивая! Но, это было только начало…

– Хора, ты только вдумайся в то, что с тобой произошло: в твой мир пришла какая-то посторонняя девица, и предъявила права на твое место, на твое имя, на твою жизнь, а ты и пальцем не шевельнула, чтобы ей хотя бы возразить. Ты отдала свою жизнь без боя. Почему? Неужели ты не ценила все то, что у тебя было? Хотя, возможно так и есть? В твоем резюме написано одно, но на деле все выглядит немного иначе: ни одно из дел, за которые ты бралась, тебе не удалось вывести на какой-либо приличный уровень. А друзья? Ладно у тебя не было родителей, но другие родственники, друзья, близкие люди? Почему я ни разу не слышал, чтобы ты по кому-либо из них скучала? Так может ты и вправду проживала не самую интересную (если не сказать больше) жизнь? Тогда поступок твоего двойника очень даже оправданный: зачем человеку оставлять то, что он совершенно не ценит?

Я сидела на диване, удивленная и напуганная, а возмущение распирало меня изнутри. Я ничего не могла ответить, но, даже если бы у меня был мой голос, я бы все равно не нашла чем апеллировать. Что вообще можно ответить такой вопиющей бестактности??? А Рэм все продолжал:

– И вот, тебе предоставили второй шанс. Ты сама выбрала мир, в котором пожелала жить. Первый день собеседований, и ты вначале боишься людей и всех их предложений, как огня, поскорее убегаешь после каждой встречи, а потом полностью опускаешь руки, нарекаешь себя неудачницей, и побыстрее ищешь, кого бы обвинить во всех своих неудачах. И, наконец, родители. Не знаю, чего ты ждала от этой встречи, но я видел твое разочарование. Но, Хора, ты пойми: тебе тяжело было жить все эти годы без родителей, ты их никогда не знала. Но они тебя успели узнать! Узнать, еще и полюбить больше жизни! А потом… а потом потеряли навсегда. И вот, спустя много лет, когда они хоть как-то смогли смириться с этой потерей, бац – появляешься ты: то ли дочь, то ли не дочь, но девочка, с явным желанием по волшебному щелчку обрести семью, которой у нее не было.

После всех этих слов я могла бы расплакаться, если бы не была такая злая. Поэтому я сидела, насупив брови, и обдумывала, что скажу Рэму, как только ко мне вернется мой голос.

Последние слова Рэм уже говорил спокойней, явно умерив тон.

– Хора, я повторю, что не имел намерения попросту обидеть тебя. Когда мы впервые встретились, ты мне показалась одной из самых невероятных, ни на кого не похожих людей из всех, кого я встречал. Твои глаза светились, излучая силу и доброту, и я знал, что свет этот идет изнутри. Но теперь, я не могу понять где, а главное зачем, ты прячешь это все так глубоко, не показывая людям и миру даже части того, на что ты способна? У меня сердце кровью обливалось, когда вчера, вместо удивительной девушки из соседнего мира, я увидел ее жалкую мерклую тень, блуждающую по квартире, словно приведение, умершее много лет назад, которое не в состоянии вспомнить, кем было при жизни. Я не могу тебя убедить, не могу заставить, я только прошу: перестань себя жалеть и начни наконец то что-нибудь делать.

Я все еще была в ярости. Взглядом спросила Рэма, могу ли я уйти, и он покачал головой в знак согласия. Я тут же тяжелыми шагами пошла к себе в комнату, еле сдержавшись, чтобы не сделать драматичный хлопок дверью.

Нет, ну вы только посмотрите, какой умник нашелся??? Он – еле знакомый мне человек – взял на себя право осуждать меня! И когда? В такой сложный для меня момент жизни! То ли в этом мире люди не знают, что такое «сочувствие»? Самое главное, воспользовался таким моментом: наговорить мне все, что накипело, когда я в ответ ничего не могу сказать! Ну-ка погоди у меня! Вот я как верну свой голос, так ты у меня быстро узнаешь все, что я о тебе думаю!