Да, ко всему прочему, эти три дня Рэм остался жить у меня, так, как пребывая на посту моего проводника нес за меня полную ответственность. Он мне в принципе нравился, но вы представляете, что такое провести три дня в обществе мало знакомого человека, когда сами вы лишены возможности говорить? Это, мягко говоря, было очень неловко. С другой стороны, на время моего карантина мне не нужно было ходить по страшным и бессмысленным собеседованием, или посещать другие «очень интересные» мероприятие, в которые меня попытался бы затянуть Рэм. А это не могло не радовать.

После того, как врач ушел, Рэм накормил меня лекарствами, напоил подозрительным отваром каких-то трав, и предложил отдохнуть. Я снова лежала в комнате на кровати, уставившись в потолок. Вряд ли я могла бы рассказать, о чем тогда думала. Это было похоже на легкое сумасшествие: мысли пролетали сквозь мою голову, и не задерживаясь там дольше, чем на мгновение, возвращались обратно, оставляя смутный след своего пребывания в моем сознании. Так я лежала наверное час, а может два, но тут дверь комнаты немного приоткрылась, и сквозь щель ко мне заглянул Рэм.

– О, ты не спишь?

Я помахала головой, что означало: нет, не сплю.

– Ты наверное проголодалась?

Я снова помахала из стороны в сторону.

– Тогда может, посидим, телевизор посмотрим, или во что-нибудь сыграем.

И снова одним лишь выражением лица я изобразила: спасибо, но не сейчас.

– Ладно, тогда отдыхай.

Чуть позже, Рэм заходил ко мне снова, чтобы напоить очередной порцией микстур, и проверить мое состояние. К счастью, было достаточно поздно, и я знала, что на сегодня это последний визит. Обрадовавшись, что меня больше никто не побеспокоит, я так расслабилась, что снова отключилась.

Утром Рэм вернулся снова. Не знаю, который был час, но вставать мне по прежнему не хотелось. Согласившись принять очередную дозу лекарств, я предпочла продолжить мой длительный сеанс сна, отклонив предложение Рэма проснуться, и хоть чем-нибудь заняться.

А знаете, мне даже нравился этот беззвучный режим: все было так тихо и просто, никто ничего от меня не требовал, один кивок головы мог заставить мир вокруг оставить меня в покое.

Но, все изменилось в обед, когда Рэм в очередной раз зашел ко мне в комнату. Теперь, он не приоткрыл легонько дверь, как делал это раньше. Он открыл ее настежь, после чего подошел, и очень твердо и убедительно сказал.

– Хора, пришло время просыпаться.

Я медленно встала с кровати, подав знак типа: ну ладно, как скажешь.

Мы пошли на кухню, я снова приняла кучу разных традиционных и нетрадиционных лекарств, после чего заново направилась в свою комнату.

– Нет, Хора, ты и так слишком много отдыхала. Я думаю, тебе уже достаточно лежать без дела в своей комнате.

Этот тон мне был совсем не по вкусу. С какой это радости Рэм взял на себя полномочия рассказывать, сколько мне находиться в своей комнате? Своим выражением лица я ясно выразила свое очевидное недовольствие.

– Хора, я и вправду думаю, что ничего плохого не случится, если ты какое-то время проведешь здесь со мной: можем посмотреть телевизор, или еще чем-нибудь заняться, только бы ты, хоть на время оторвалась от своего лежание и созерцания потолка.

Я недовольно приползла в гостиную, и уселась на диван. Следующие несколько минут я сидела, безразлично уставившись в телевизор, демонстрируя свой легкий протест этой начальной стадии диктатуры. Но тут, дело перешло все границы. Рэм выключил звук телевизора, и начал говорить.

– Хора, послушай, я тебе желаю только добра, потому, просто не могу молчать. Я уже давно понял, что это не ларингит сразил тебя наповал и забрал все жизненные силы. Это кое-что другое – УНЫНЬЕ, и вдобавок к нему невероятной силы ЛЕНЬ!