Но когда занавес передо мной раздвигается, и холодный свет софитов бьет в лицо, я понимаю, что ошибалась.

Голоса наперебой:

– Сто!

– Двести!

– Триста пятьдесят!

Я не успеваю поворачивать голову – они все смотрят на меня. Руки подняты, глаза горят, улыбки обнажают слишком белые зубы.

И среди этого шума – он. Тот, что сидит в тени, не шевелясь. Не кричит. Просто смотрит.